6 февраля, к Аппарату президента РК в Астане пришли родственники семейчан, арестованных в марте 2021 года по подозрению в краже золотосодержащей руды у финансовой-инвестиционной корпорации (ФИК) «Алел» и участии в организованной преступной группе (ОПГ). Сейчас 70 человек по этим делам содержатся в СИЗО Усть-Каменогорска, где должен состояться суд.

ФИК «Алел» — российская компания, которая занимается добычей ископаемых на руднике «Суздаль» в ВКО. КНБ считает, что было совершено 49 эпизодов кражи руды. С этим утверждением не согласны родные подозреваемых.

В отношении задержанных применялись пытки. Судмедэкспертизой Астаны подтверждено минимум шесть случаев. По факту пыток арестованы пятеро сотрудников Комитета национальной безопасности. 

Мать одного из задержанных, Рауана Оспанова, Шолпан Жакупова рассказывает, что ее 36-летнего сына были палкой и дубинками. У него повреждены два колена, его избивали, подвесив на решетку окна. Сидящим с ним в СИЗО людям совали горячий кипятильник в рот. Одного парня оставили на 15 часов под кварцем. Все для того, чтобы они написали показания против себя. 

Бывший заместитель Масимова, Искаков Руслан, разрешил сотрудникам КНБ убить задержанных по делу о краже. Говорили, что завернут в черные целлофановые пакеты и запишут их, как умерших от коронавируса, — поделилась Шолпан Жакупова.

Она и другие родственники смогли за свой счет провести судмедэкспертизу, которая подтвердила, что Оспанов получил травмы средней степени тяжести. Его мать требует перевести сына под домашний арест, а дело отправить на дополнительное расследование. Однако судья Коянбаев из Усть-Каменогорска считает, что связи между пытками и признаниями в краже нет. Перевод на домашний арест суд пока не удовлетворил.

Сестра другого задержанного, Сакена Омирбаева, Куралай живет в Астане. В марте 2021 года ее брата также задержали в Семее, обвинили в краже золотосодержащей руды и участии в ОПГ. Задержанных перевезли в столицу.

Пытали их в следственном изоляторе № 12 в Астане, которое относится к МВД. КНБ создали там спецпродол (коридор). Считаю, что это превышение полномочий. Руководителя СИЗО Нурсеита Амана должны привлечь к уголовной ответственности, потому что он создал условия для пыток, чем и воспользовались сотрудники КНБ, — говорит Куралай.

Родственники задержанных утверждают, что КНБ оказывает давление на суд. Дело рассматривается в Усть-Каменогорске, хотя зарегистрировано было изначально в Семее.

Им подсунули государственных адвокатов, которые не будут идти против КНБ. Когда произошел Кантар и взяли Масимова, мой сын с другими арестованными написал жалобу в прокуратуру, что их пытали, из-за чего они вынуждены были оговорить себя. Первую жалобу не приняли, из-за вмешательства КНБ. Арестованные провели голодовку, после которой начали разбираться с жалобой, — говорит мать Рауана Оспанова, Шолпан Жакупова.

Один из подозреваемых, не дождавшись суда, повесился. У двоих были попытки суицида, рассказывают родственники. Они также сообщили, что выживших выводили голыми на улицу, обливали холодной водой и заставляли стоять на улице. Эти факты вскрылись после Январских событий.

В деле указали дату, когда мой сын якобы совершил кражу. В это время ему делали операцию в больнице. Его заставили писать доносы, избивали. После у него начались проблемы со слухом, так как в результате пыток были повреждены барабанные перепонки, — рассказал отец одного из сидящих в СИЗО.

Супруга задержанного Асхата Мусаинова, Айнур Ашимова, поделилась, что дела помечены грифом «секретно». Поэтому суд работает в закрытом режиме, а КНБ оказывает давление на судью. Запугиванию подвергаются и родственники.

4 сентября в Астане меня и еще четырех женщин выкрали сотрудники СОБР. Нас держали под стражей шесть часов без объяснения причин. Говорили, что начальник придет и объяснит. В итоге нас отпустили вечером, никто к нам так и не пришел, — рассказала Айнур Ашимова.

Также она заявила, что по закону арестованных не могут держать в СИЗО больше полутора лет, но подозреваемые по делу о краже находятся там почти два года.

Родственники задержанных обращались за помощью к Уполномоченному по правам человека, но не получили ее. Представители Генеральной прокуратуры на диалог не выходили. Собравшиеся у Аппарата президента просят организовать встречу с Верховным судом и Генпрокуратурой, чтобы донести свои доводы.