Уинстон Черчилль как-то сказал, что «Демократия — худшая форма правления, не считая всех других».

Первую часть фразы до сих пор зачастую используют апологеты недемократических режимов, забывая о маленькой детали: Черчилль сказал это в 1947 году и быстрый взгляд на исторический контекст полностью меняет смысл фразы. 

В то время мир только оправился, можно сказать, от большого эксперимента по поиску замены демократии. Напомню, что именно время до 1945 года было эпохой расцвета возникавших одного за другим критик и альтернатив демократии: национал-социализма, фашизма, национал-синдикализма (фалангизма), интегрализма, корпоративизма и прочих (многие или все часто объединяют с фашизмом).

На демократию кидались со всех сторон за ее кажущуюся неэффективность, невыносимый идеализм и веру в разум людей. Именно такая аргументация привела, например, к власти национал-социалистов в Германии и прочих фашистов в Италии, Испании, Португалии и других странах. Одним из итогов Второй мировой войны стало то, что, образно говоря, человечество экспериментальным путем выяснило: демократия, со всеми ее недостатками, лучше (или «менее хуже»), чем все альтернативы.

Тот же фашизм был действительно глубоко идейной альтернативой демократии. И фашисты этого не скрывали, противопоставляя неповоротливую, медленную, помешанную на законности, индивидуализме и личных свободах демократию идее фашизма — корпоративного государства под руководством сильного и мудрого лидера, где все граждане едины и одинаковы, а политическая система с одной партией избавлена от партийного плюрализма.

Как, однако, выяснилось, фашизм повсюду привел к массовым убийствам. Можно смело сказать, что это закономерное следствие фашизма как идеологии, основанной на подавлении личных свобод и интересов. Аналогично (но дольше) вышло с одной другой идеологией в одной большой стране с красным флагом.

Так что, слова Черчилля в контексте того времени были скорее не сарказмом над демократией, а признанием реальности: при всех своих недостатках, демократия работает лучше, чем все другое.

Демократия — это наименьший (и, пожалуй, единственный) общий знаменатель, который учитывает интересы всех групп общества.

Утрируя: при «не демократии» не демократы счастливы, а демократы несчастливы. А при демократии счастливы и демократы, и не демократы, потому что последние могут не реализовывать свои гражданские свободы, не ходить на выборы и на митинги, не быть феминистками, не объединяться в свободные демократические объединения, не вступать в однополые браки, не читать свободную прессу и не выражать свое мнение. Наоборот — не работает.

Насчет же аргумента о том, что, мол, при демократии все равно будет коррупция и бедность. Мол, «демократия не панацея». 

Мытье рук после туалета не гарантирует, что вы не подцепите кишечную инфекцию. В среднем — да, действительно, мытье рук после туалета фантастически снижает такую вероятность; но она не делает защиту стопроцентной, ведь по-прежнему можно подцепить ее, например, от некачественной еды, или неудачно облизав пальчик.

Мытье рук — не панацея. Вам все еще нужно нормально готовить еду и смотреть на срок годности. Но если вы будете все это делать с руками, измазанными в экскрементах — то уж простите. Хотя, конечно, всегда будут исключительные люди, которые ухитряются не мыть руки и долго не подхватывать инфекцию.

И все же подавляющее большинство людей моют руки после туалета. 

Так и с демократией.

Демократия не означает, что коррупция и бедность автоматически исчезают, будут необходимы демократические меры, чтобы решать эти проблемы. Но практически невозможно эффективно бороться против коррупции и бедности, не имея демократии.

Это подтверждается, эмпирически и логически, исследованиями, доказывающими, что в среднем в долгосрочной перспективе демократии успешнее экономически и менее коррумпированы.