Фото из открытых источников

В связи с инцидентом с Русланом Берденовым его сторонники резко осудили некоторые СМИ за распространение информации о якобы домогательствах с его стороны к женщине, обвинив журналистов в хайпе и сплетнях.

Однако по этому же делу в других медиа и Telegram-каналах публикуется информация о том, какие тендеры выигрывал задержанный, как он конфликтовал с Русланом на совещании и что якобы принес с собой 10 пуль в акимат. Это тоже непроверенная инсайдерская информация, которую ни следствие, ни полиция официально не подтверждали.

Возникает вопрос: почему общественность и сторонники Берденова по-разному реагируют на два типа утечек? Тех, кто пишет о женщине, тут же записывают в «подлецы», а тех, кто распространяет негатив про стрелявшего — будто не замечают?

В связи с этим Masamedia.kz обратилась к юристам с вопросом: имеют ли одинаковый юридический статус все эти сведения до завершения расследования, и почему общество воспринимает их по-разному? Из нескольких экспертов на вопрос пока согласился ответить адвокат Бауыржан Азанов.

Бауыржан Азанов, адвокат:

С точки зрения закона, информация о сторонах уголовного дела — будь то подозреваемый или потерпевший — в период досудебного расследования не должна разглашаться, если она:

         •       нарушает презумпцию невиновности,

         •       затрагивает частную жизнь сторон,

         •       либо раскрывает детали следствия.

По закону только официальные органы (полиция, прокуратура) вправе публиковать или комментировать такие материалы.

К сожалению. Это несчастье этой страны.

Бауыржан Азанов

Если журналист или блогер распространяет инсайдерские данные (например, про тендеры, перепалки, пули, интимные подробности) — это может повлечь юридическую ответственность, особенно если речь идёт:

         •       о вмешательстве в следствие (ст. 457 КоАП),

         •       о клевете или посягательстве на честь и достоинство (ст. 141, 143 ГК РК).

Почему общество по-разному реагирует?

Это вопрос двойных стандартов и эмоционального восприятия.

         •       Когда кто-то пишет о предполагаемом приставании или другой личной информации о потерпевшем — это воспринимается как удар по жертве, вторичное насилие, и вызывает отторжение и возмущение.

         •       А вот когда пишут о негативных фактах о подозреваемом (деньги, ссоры, пули) — даже если источник тот же, это воспринимается как оправданное разоблачение.

Люди “считают, что он всё равно виноват” — и уже не требуют юридической чистоты.

Это — эмоциональная справедливость, а не правовая.

Но судить должны не эмоции, а закон.

Все стороны уголовного процесса — и жертвы, и обвиняемые — имеют право на защиту своей частной жизни.

Закон един, и инсайды, компромат и утечки должны оцениваться не по симпатиям, а по их допустимости и последствиям.