Парламентские выборы в соседнем Кыргызстане намечены на 4 октября. В отличие от выборов в Казахстане, там есть интрига, а главные конкуренты — партия брата президента и партия фигуранта расследования о коррупции. Итак, восемь фактов о выборах в соседней стране, которые будут интересны казахстанцам.

1. На парламентских выборах в Кыргызстане есть конкуренция

Начиная с 2010 года, парламентские выборы в Кыргызстане сопровождаются яростной борьбой большого количества партий, в которой предугадать результат бывает достаточно сложно. Самым неожиданным исходом закончились, пожалуй, выборы 2010 года. Тогда, вскоре после апрельской революции того же года, было не очень понятно, что такое провластная партия, а что такое оппозиция, но условно партией власти стала считаться Социал-демократическая партия Кыргызстана (СДПК) — она была создана одним из лидеров революции и временного правительства Алмазбеком Атамбаевым (он потом станет президентом в 2011 году).

И, несмотря на тесную связь с временным правительством, СДПК заняла на выборах 2010 года лишь второе место, набрав чуть больше 14 % голосов.

А победила на тех выборах с более 15 % голосов партия «Ата-Журт», состоявшая, в том числе, из чиновников, работавших при только что свергнутом президенте Курманбеке Бакиеве… Расклад кыргызской политики правда очень сложно понять, но это только начало!

2. Это не значит, что парламент идеален и сбалансирован — его часто обвиняют в зависимости от исполнительной власти

В нынешнем созыве шесть партий, которые прошли на выборах 2015 года — в Кыргызстане парламент избирается на пять лет. Когда проходили выборы 2015 года, СДПК смогла наконец-то занять первое место, набрав чуть меньше 27 % голосов. К тому моменту она уже стала партией власти — Атамбаев, ее лидер и основатель, уже четыре года как был президентом страны и не скрывал своей поддержки в адрес СДПК, хотя в Кыргызстане, по закону, президент не может состоять ни в какой партии.

В любом случае, несмотря на негласную поддержку госаппарата, эта партия не набрала и трети голосов избирателей, и получила 38 мест из 120. Остальные места распределились между еще пятью партиями, которые преодолели семипроцентный порог.

Поскольку ни одна партия с 2010 года не занимает в кыргызском парламенте больше половины мест, то приходится создавать правящую коалицию — иногда это может быть затяжным процессом, состоящим из сложных переговоров между лидерами фракций… Однако в созыве 2015 года коалиции создавались подозрительно легко, и это, пожалуй, одна из самых больших проблем именно этого созыва — в нем присутствует скорее имитация политической конкуренции, нежели настоящее разнообразие.

Некоторые партии были так же лояльны власти, как и СДПК — например, партия «Кыргызстан» (я мечтаю, чтобы в Кыргызстане запретили называть партии в честь страны). Какие-то партии очень быстро раскололись — так случилось, например, с партией «Республика — Ата-Журт», которая заняла второе место на тех выборах, но быстро раздробилась, а ее депутаты рассосались по разным, менее формальным фракциям.

К 2020 году мы получили такую картину, что если кому-то из аппарата президента надо продвинуть какой-то законопроект в парламенте, то он имеет шансы быстро пройти все чтения и быть принятым. Самой наглядной была история с законопроектом «О манипулировании информацией» — депутаты приняли его в июне, несмотря на многочисленные возражения гражданского общества и журналистов, которые опасаются, что этот законопроект принесет в Кыргызстан цензуру и ограничения свободы слова.

И когда депутаты принимали его, совершенно не играло никакой роли, что они были из разных партий. И, наоборот, маленькая группа депутатов, которая пошла заодно с гражданским обществом против этого законопроекта, тоже представляла разные партии. К концу своего срока, деление на партийные фракции перестало играть хоть какое-нибудь существенное значение в этом созыве, и депутаты разделились совсем по иным признакам.

Оффтоп: только благодаря невероятным усилиям гражданского общества и большому протесту в Бишкеке 29 июня, президент Сооронбай Жээнбеков не стал подписывать законопроект «О манипулировании информацией». Но это не значит, что он не будет принят — он был отправлен на доработку в парламент, так что риски все еще остаются.

3. Главные конкуренты на предстоящих выборах — партия брата президента и партия фигуранта расследований о коррупции

Кто же борется на выборах в этом году? Партий снова много: на 120 мест в парламенте будут претендовать 15 партий. Сложно понять, кто из них получит больше всего мест (правда, в Кыргызстане это очень сложно), но основная борьба, скорее всего, развернется между партиями «Биримдик», «Мекеним Кыргызстан», «Ата-Мекен» и «Бир Бол».

«Биримдик» называют партией власти. Это новая партия, формально она не связана с действующим президентом Сооронбаем Жээнбековым, но от нее выдвигается его брат, бывший спикер Асылбек Жээнбеков, а в СМИ появляются первые сведения о том, как в стране уже начинают использовать административный ресурс в пользу этой партии.

Действующий президент Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков 

«Мекеним Кыргызстан» — партия семьи Матраимовых, одного из самых влиятельных кланов в Кыргызстане. Один из лидеров клана, Раим Матраимов, был фигурантом самого громкого журналистского расследования в Кыргызстане за последние годы. Согласно этому расследованию, которое выпустили совместно OCCRP, «Клооп» и «Азаттык», будучи заместителем председателя таможни, Матраимов покровительствовал коррупционной схеме, которая позволила одной китайской компании перевозить через Кыргызстан незадекларированные товары и заработать сотни миллионов долларов (Матраимовы, разумеется, получали свою долю с этого).

 Раимбек Матраимов, фото: RFE/RL

Искендер Матраимов, брат Раима — действующий депутат парламента, он один из ключевых кандидатов от партии «Мекеним Кыргызстан».

«Ата-Мекен» и «Бир Бол» идут на выборы как оппозиционные партии с упором на молодой состав кандидатов. И хотя их видят реальной альтернативой партии власти и партии коррупционеров, каждая из них не смогла обойтись без скандалов (никто в Кыргызстане, впрочем, не может без них обойтись). «Ата-Мекен» погрязла в совершенно ненужной словесной разборке с основателем сайта «Фактчек» Болотом Темировым, который обвинил некоторых ее кандидатов в связях с кланом Матраимовых.

А «Бир Бол» была уличена в том, что в ней работает племянница того самого бывшего президента Курманбека Бакиева, свергнутого в 2010 году.

Есть несколько партий, которые едва ли будут основными претендентами, но могут преподнести сюрпризы («Замандаш» и может быть даже «Республика»), ну и есть вообще очень оригинальная партия «Реформа».

«Реформа» идет на эти выборы с самой прогрессивной (по меркам Кыргызстана, конечно) и самой антикоррупционной повесткой. Однако самое главное опасение насчет нее — что она популярна лишь в Бишкеке. Тем не менее, «Реформе» удалось сделать то, чего не удавалось раньше сделать никому — избирательный залог в размере 5 миллионов сомов (это где-то 30 миллионов тенге) партия собрала через краудфандинг.

Еще «Реформа» — редкая партия, где первой в списке кандидатов идет женщина.

4. В Кыргызстане стало сложно совершать махинации прямо на избирательных участках…

В 2015 году в Кыргызстане произошли важнейшие реформы в проведении выборов. Благодаря им, при проведении выборов появилось два механизма, которые почти что на корню исключили возможность массового подвоза избирателей и массового вброса бюллетеней.

Во-первых, с того года граждане Кыргызстане могут голосовать, только если они сдали свои биометрические данные. Это само по себе вызвало дебаты, но в итоге получилось вот что: теперь, когда человек идет на участок, он сначала проходит идентификацию по отпечатку пальца. Если идентификация пройдена, то только после этого человек идет отмечаться в избирательной комиссии и получать бюллетень. Все это проходит под неусыпным взором наблюдателей, и если человек уже голосовал, то это будет видно абсолютно всем на участке.

Во-вторых, с 2015 года в Кыргызстане используются электронные урны со встроенным сканером. В них почти невозможно засунуть несколько бюллетеней, иначе есть риск сломать урну, а это уже само по себе может вызвать серьезные проблемы (вплоть до отмены результатов на этом участке). Более того, эти урны сразу же считают, за кого был отдан голос. Кыргызстанцы знают предварительные результаты уже через час после закрытия участков — на сайте ЦИКа публикуются данные со всех участков на основе того, что зарегистрировали сканеры на урнах.

Электронная урна со встроенным сканером 

Потом все равно идет ручной пересчет голосов, но если разница между ручным пересчетом и автоматическим будет слишком высока, это будет тоже слишком подозрительно.

Таким образом, с 2015 года в Кыргызстане действительно почти не фиксировались случаи так называемой «карусели» — когда одних и тех же избирателей возят по разным участкам. Но привело ли все это к действительно честным выборам?

5. ...поэтому почти все нарушения совершаются вне избирательных участков.

Вовсе нет. Просто все нарушения перетекли за пределы избирательных участков. В 2017 году мы выпустили в «Клоопе» наше знаменитое расследование «Самарагейт» про президентские выборы того года. В нем рассказывалось о веб-сайте под названием «Самара» — на этом сайте были данные избирателей и на нем отмечалось, кому из них заплатили взятку за голос в пользу некоего кандидата, чье имя нигде на сайте не называлось.

Проблема была в том, что «Самара» размещалась на правительственном сервере — настолько нелепо организовали всю эту схему, что уши у нее торчали отовсюду. Поэтому по сей день главным подозреваемым в использовании этой системы считают действующего президента Жээнбекова — он тогда шел на выборы преемником уходящего президента Атамбаева и пользовался огромной поддержкой всей системы власти (и, несмотря на все это, едва преодолел 50-процентный барьер. А ведь мы были так близки к первому в истории второму туру на президентских выборах…).

В любом случае, в Кыргызстане сейчас невозможно кому-то просто нарисовать результаты выборов, но и методы воздействия на них все равно есть.

Пока народ с замиранием сердца смотрит предварительные результаты на основе данных из урн, на каждом участке садятся считать вручную 

6. Самая многочисленная (по числу депутатов) партия нынешнего созыва не будет участвовать в выборах

Отношения Атамбаева и Жээнбекова — это отдельная драма. Два бывших союзника, они ушли в конфронтацию вскоре после избрания Жээнбекова в 2017 году.

Уже в 2019 году Атамбаева задержали, а позже приговорили к 11 годам лишения свободы — ему инкриминируют, в первую очередь, то, что он способствовал незаконному освобождению криминального авторитета в годы своего президентства.

Это не могло не обескровить партию СДПК. Она вмиг потеряла свою влиятельность, а ее депутаты раскололись на два лагеря — большая часть быстро переметнулась в сторону Жээнбекова и стала лояльна ему, и лишь малая часть осталась верна Атамбаеву.

Все это привело к тому, что СДПК (именно под таким названием) даже не будет участвовать в парламентских выборах 2020 года. Проатамбаевское крыло СДПК основало новую партию «Социал-демократы», и она идет на выборы, но шансов завоевать места у нее ничтожно мало.

7. Ни одна партия не может по закону получить больше 65 мест из 120

После революции 2010 года в Кыргызстане была принята новая конституция. В ней есть несколько любопытных положений: например, президент с тех пор избирается только на один шестилетний срок, и после своего единственного срока больше никогда не может быть президентом снова (поэтому в Кыргызстане уже пятый президент, и мы точно знаем, что в 2023 году он перестанет им быть).

Еще, вымученные горьким опытом совсем карманных и почти однопартийных парламентов, мы сделали так, что прямо в конституции страны прописано ограничение на количество мест в парламенте для одной партии — не больше 65 из 120.

То есть, если даже какая-то партия наберет на выборах 90 % голосов, она все равно получит только 65 мест.

65 из 120 — это большинство, но оно не дает возможности одной партии получить конституционное большинство (две трети от голосов). Таким образом, в голосовании по самым важным вопросам, где требуется конституционное большинство, все равно придется договариваться.

8. В Кыргызстане есть гендерные и этнические квоты в парламенте

Однажды в Кыргызстане был ужасный созыв парламента, в котором были одни только мужчины.

С 2010 года в стране действуют гендерные квоты, с недавних пор они применяются не только к парламенту, но и к местным законодательным органам.

Когда партии подают списки кандидатов, в них не может больше двух третей людей одного пола (именно так это и прописано в законах). Более того, в законах прописаны схемы и по распределению людей по гендеру внутри списка (например, нельзя всех женщин поместить в нижнюю часть списка без шанса на избрание).

Похожие квоты действуют и по этническому принципу — партиям запрещено быть моноэтничными.

Все это приводит к тому, что перед каждыми выборами партии активно ищут в свои ряды женщин-некыргызок — они покрывают сразу две квоты одним местом.

Благодаря квотам, за последние десять лет Кыргызстан увидел в парламенте не одну смелую женщину, готовую, где надо, критиковать власть и не идти на поводу молчаливого большинства.

Иллюстрация: Анар Бакенова, фото: Даниль Усманов/«Клооп»