Ровно год назад, 11 января, президент Касым-Жомарт Токаев выступил в Мажилисе. Он заявил о развязанной против страны «террористической войне» — и впервые упомянул «Новый Казахстан»: пообещал множество реформ в политической, экономической и социальной сфере. Президент особенно подчеркнул, что необходимо начать борьбу с «неэффективным распределением национального дохода»: именно оно, по его мнению, во многом и стало причиной Январских событий.

Рассказываем, изменилась ли жизнь при «Новом Казахстане» и справилось ли государство с выполнением обещаний.

Политические реформы

Ключевым обещанием президента были политические реформы. Он планировал подготовить их к сентябрю 2022 года на основе «широкого и конструктивного диалога» с «гражданским обществом и экспертами». Чуть позже Токаев раскрыл суть планируемых реформ — в первую очередь, по его словам, они должны были предполагать переход от суперпрезидентской республики к «президентской с сильным парламентом». 

На протяжении года независимые политологи и эксперты неоднократно критиковали реформы Токаева: они отмечали, что самые важные проблемы, не позволяющие Казахстану стать по-настоящему демократической страной, остаются нерешенными. 

За 2022 год Конституция Казахстана была изменена два раза: сначала в результате референдума, а потом через парламент. В страну вернулся Конституционный суд, президентский срок стал «единоразовым» и увеличился до 7 лет, а некоторые полномочия в системе были перераспределены в пользу регионов и Мажилиса. 

Как отмечал политолог Виктор Ковтуновский, изменение президентского срока нельзя назвать появлением сдержек и противовесов: они не будут работать в системе, где Токаев «может каждый месяц менять основной закон страны». Ковтуновский подчеркивал, что для появления реальных сдержек и противовесов необходимо «сократить влияние президента на законодателей, на правительство, на судебную власть, на местные органы». 

Политолог Димаш Альжанов в своей колонке для Власти также заявлял, что многие реформы носят «поверхностный» характер, а порой и вовсе являются популизмом. Так, по словам Альжанова, запрет президенту состоять в какой-либо партии и так действовал в стране до 2002 года — однако «не помешал Назарбаеву укрепить свою власть». Именно «чрезмерные полномочия», по мнению политолога, позволяют президенту «единолично распределять ресурсы и должности». 

Альжанов подчеркивал, что «ослабление полномочий» Токаева практически не затронуло его ключевые возможности. К примеру, президент теперь не может отменять акты акимов областей и городов республиканского значения — но это, по мнению эксперта, не имеет особого значения, ведь президент все равно имеет право «увольнять» их. Более того, право отменять акты акимов сохранилось за Генеральным прокурором, которого назначает президент. 

Реформы, касающиеся избирательной системы, столкнулись с похожими проблемами. Так, сокращение порога регистрации партий с 20 тысяч подписей до 5 тысяч, по мнению политологини Акботы Карибаевой, мало решает ключевые проблемы, мешающие оппозиционным кандидатам выдвигаться на выборах. Власти по-прежнему регистрируют только лояльные себе партии, а ЦИК по-прежнему формируется лично президентом и полностью лояльным ему парламентом, где доминирует Amanat. 

Прошедшие за год реформы оказались в значительной степени выборочными. Как отметили в своей публикации для платформы OpenDemocracy журналисты Дмитрий Мазоренко и Паоло Сорбелло, многие действия властей пока что «тревожно напоминают старый Казахстан». 

Фонд «Қазақстан халқына»

В своем выступлении Токаев предложил создать общественный социальный фонд «Қазақстан халқына», который будет заниматься решением реальных проблем в сфере здравоохранения, образования, социальной поддержки. Власти обещали обеспечить «полную прозрачность» его деятельности и подконтрольность «именно обществу». Также президент призвал «группу очень богатых людей, появившихся благодаря Елбасы», обеспечить взносы в новый фонд. 

Олигархи и крупные компании послушались: в фонд было внесено около 280 миллионов долларов, в числе благотворителей оказались Болат Назарбаев, Кайрат Боранбаев и Булат Утемуратов. 

По мнению экономиста и профессора КазГЮУ Куата Акижанова, фонд таким образом превратился в инструмент легитимации капиталов: «ты практически не платишь налогов, тебе позволяют хранить миллиарды в оффшорах, а с помощью нескольких крупных пожертвований в фонд ты очищаешь свою репутацию». Схожее мнение в интервью высказывал и известный предприниматель Маргулан Сейсембай. 

На мой взгляд, этот фонд создан только для того, чтобы публично легализовать богатство, накопленное богачами при прежнем режиме. Каким бы большим ни был фонд, он поможет решить только половину проблем, существующих в обществе. Ни один фонд не спасет людей от проблем, которые государство не может решить уже много лет. Вместо того чтобы создавать такие фонды с дырявым дном, важно навести порядок в государстве и бюджете. И все это будет возможно только путем политических реформ. Другого пути нет, — отметил Сейсембай. 

На данный момент фонд уже запустил свою первую программу: 2 350 грантов для студентов из уязвимых слоев населения. 

Как отмечает правозащитник и юрист Евгений Жовтис, процесс принятия решений в фонде пока остается не до конца понятным — и необходимо всегда сохранять «здоровую дозу скептицизма», оценивая подобные проекты. 

Новый Социальный кодекс

Токаев, комментируя социальные проблемы, заявил, что «пора завершать игру с цифрами и переходить к реальным делам». Он отметил, что госорганы часто маскируют проблемы: используют термины вроде «неформальной занятости» или «продуктивной самозанятости», усугубляя таким образом социальную незащищенность граждан. Президент поручил принять новый Социальный кодекс и «адаптировать социальную политику под новые реалии». 

Окончательная версия документа была одобрена правительством в конце 2022 года. Главным новшеством стало создание «цифровых карт семьи» на основе всех имеющихся у государства данных о гражданах. По мнению министра труда и социальной защиты, подобная инициатива должна «обеспечить равный доступ» казахстанцев к господдержке. Предполагается, что с помощью цифровых карт государство будет определять задачи социальной политики: кому, когда и как нужно помогать. 

Министерство также пообещало, что теперь социальная поддержка будет в первую очередь направлена на упреждение рисков, а не на борьбу с их последствиями. 

Анонсированы были изменения адресной социальной помощи — с 2025 года ее сможет получать любой гражданин, зарабатывающий ниже медианного дохода по стране — а также увеличение размеров компенсации в случае потери работы. Гражданам пообещали дать больше прав по управлению собственными пенсионными накоплениями. 

Новый Социальный кодекс, по заявлению чиновников, должен либерализовать рынок труда, а также признать «все формы гибкой занятости». 

Астанинский LRT

Президент отдельно выделил «вопрос, который сильно волнует нашу общественность»: строительство LRT в Астане. Он признал, что проект «был ошибочным» и «с сильным запахом коррупции». По мнению Токаева, просто сносить уже построенное нельзя: он пообещал «пригласить отечественных и зарубежных архитекторов и урбанистов», чтобы определить дальнейшую судьбу LRT.

Вскоре Центр урбанистики акимата Астаны отчитался о приеме сотен заявок от «граждан, архитекторов и урбанистов»: из LRT предлагали устроить велодорожку, крытую пешеходную улицу и даже длинный торговый дом. Общественная организация Urbanforum осудила происходящее: по мнению независимых экспертов, «урбанистика — это не конкурс творческого воображения». Урбанисты призвали власти опубликовать в открытый доступ все данные, касающиеся проекта — и вывести таким образом дискуссию на «качественный, квалифицированный уровень». 

Нашей редакции не удалось найти никакой информации о дальнейших обсуждениях судьбы LRT. При этом строительство, судя по всему, продолжается: в октябре Алихан Смаилов отчитался, что на его продолжение выделили еще 20 миллиардов тенге. Новый аким Женис Касымбек также заявил, что строительство «завершат в течение двух-трех лет». 

С судебным преследованием по делу о коррупции также все не очень понятно. На данный момент по нему преследуются девять чиновников: их обвиняют в хищении средств. Ни один из них, за исключением директора Astana LRT Талгата Ардана, не работал на проекте от начала до конца: большинство занималось проектом эпизодически. Один из обвиняемых, Канат Султанбеков, назвал судебный процесс «ложью», призванной «скрыть преступления и правонарушения других высокопоставленных лиц». 

В целом подсудимые отрицают свою вину, заявляя, что деньги были похищены на другой стадии строительства и другими, более высокопоставленными, людьми. Они неоднократно требовали вызвать в суд крупных чиновников, связанных с проектом — таких как Асет Исекешев, Имангали Тасмагамбетов или Бакытжан Сагинтаев — однако до сих пор их требования удовлетворены не были. 

Эффективность «Самрук-Казына»

Токаев подверг сомнению эффективность деятельности фонда «Самрук-Казына», пожаловался на «регулярные жалобы» о его прозрачности — и поручил правительству разработать предложения по «коренной реформе квазигосударственного сектора». Пресс-секретарь президента вскоре описал конкретные требования к фонду: сократить управленческую структуру, увеличить отчисления в пользу государства и народа, продолжить приватизацию активов. 

В фонде довольно быстро отреагировали на критику — выпустили огромный план «реформ». В частности, пообещали больше не назначать чиновников, не имеющих опыта в бизнесе, на руководящие должности; минимизировать разницу в оплате труда персонала и внедрить институт ответственности руководителей за коррупцию своих подчиненных. 

Тем не менее, многие действия фонда по-прежнему вызывают критику у журналистов и независимых экспертов. Так, в Ulys Media вопросы вызвало сокращение штата сотрудников фонда в два раза. 

В установленные президентом сроки уложились, штаты сократили, только почему-то никто не стал объяснять, как будет работать фонд с таким числом сотрудников. А может быть штаты попросту были раздуты? Тогда почему за это никто не ответил? Почему этот вопрос никто не задал Саткалиеву — он куда раньше смотрел? А что сейчас с фондом оплаты труда? Он тоже уменьшился или оставшиеся сотрудники вынуждены будут трудиться день и ночь, а им за это будут платить в два раза больше? Но вопросы из другой плоскости — прозрачность, помните, как раз о ней говорил Токаев, — иронизирует журналист Байтас Курманов. 

Курманов отметил, что зарплаты своего руководства пресс-служба «Самрук-Казына» по-прежнему назвать отказывается: информация конфиденциальна.