В 2009 году ООН объявила 29 августа Международным днем действий против ядерных испытаний. Эта дата приурочена к одному из важнейших событий в истории независимого Казахстана — закрытию Семипалатинского полигона. 

Публикуем первую часть текста, посвященного истории отказа Казахстана от ядерного оружия. В ней мы рассказываем о самых разрушительных испытаниях, проводившихся на полигоне — а также о том, как их последствия вынудили США и СССР замедлить гонку вооружений и отказаться от ядерных испытаний в атмосфере, космосе и под водой. 

Вторая часть текста выйдет позже. В ней мы расскажем о периоде от возникновения движения «Невада-Семипалатинск» до закрытия полигона и о принятии решения об отказе от собственного ядерного оружия. 

Дисклеймер: в тексте используются исторические названия городов и регионов Казахстана, которые употребляли в этот период времени.

Появление нового оружия: атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки 

Шестого августа 1945 года армия США сбросила атомную бомбу на японский город Хиросима. Через три дня ядерный взрыв прогремел в Нагасаки. После первого удара президент США Гарри Трумэн обратился к правительству Японии и ко всему миру.

Мы сейчас готовы уничтожить, ещё быстрее и полнее, чем раньше, все наземные производственные мощности японцев в любом городе. Мы уничтожим их доки, фабрики и их коммуникации. Пусть не будет никакого недопонимания — мы полностью уничтожим способность Японии вести войну, — заявил Трумэн, потребовав от японцев полной капитуляции.

В своем заявлении президент США говорил о создании «самой большой бомбы из использовавшихся в истории войн», а также о том, что «Америка покорила ту силу, из которой Солнце черпает свою энергию и направила ее на тех, кто разжег огонь войны на Дальнем Востоке». Но о последствиях, которые несут ядерные удары для мирного населения, Трумэн говорить не стал.

При бомбардировке Хиросимы мгновенно погибло около 90 тысяч человек, в Нагасаки — около 60 тысяч. Впоследствии от воздействия радиации скончалось еще как минимум 150 тысяч. Дети пострадавших от взрыва рождались с врожденными заболеваниями и аномалиями, которые передавались по наследству.

После этого события СССР возобновил свою ядерную программу. Началась «ядерная гонка». Не успев оправиться от Второй мировой войны, мир стал участником холодный войны — геополитического противостояния между США и СССР.

Территория бывшего Семипалатинского полигона, 2009 год. Фото: Радио Азаттык

Семипалатинский испытательный полигон: первые испытания на секретном объекте

Советский атомный проект начался еще в 1942 году, после получения разведкой первых сведений о работе США и Великобритании над применением ядерной энергии в военных целях. Тогда же Сталин подписал распоряжение «Об организации работ по урану». Известие об американских бомбардировках Японии ускорило советских исследователей и военных — с 1945 года начинается основной этап работы СССР над ядерным оружием.

С научной стороны главой атомного проекта стал Игорь Курчатов — «советский Оппенгеймер». Со стороны государства проект курировал Лаврентий Берия — его можно сравнить с Гровсом Лесли, военным руководителем Манхэттенского проекта.

Строительство испытательного полигона в Семипалатинской области (ныне область Абай) было начато 21 августа 1947 года. Выбор места для полигона был обусловлен тем, что, по данным инженеров, в радиусе 100 километров от него проживало не более 200 человек. 

Работы велись в условиях полной секретности, до приезда на полигон военные почти ничего не знали о том, куда едут и что будут делать. Им сообщались только должности и жалование. Само собой, ничего не знали и родственники — все письма проверялись военной цензурой.

Помимо военных в работах на полигоне принимали участие заключенные. В 1948 году они устроили восстание, после подавления которого власти стали допускать к работам только осужденных на небольшие сроки. Освободившихся при этом отправляли на вечное поселение в Магадан — чтобы не могли раскрыть секретные данные о полигоне.

Уже через два года после начала работ, 29 августа 1949 года, состоялось первое — самое разрушительное для местного населения — испытание. Радиоактивная пыль от взрыва распространилась даже за границу КазССР, на территорию Алтайского края.

Первая атомная бомба получила название РДС-1, что расшифровывается как «Россия делает сама». В американской прессе ей дали имя «Joe-1» — по англоязычной транслитерации имени Иосифа Сталина (Joseph Stalin).

Для оценки мощности и последствий испытаний были построены дома, железные дороги, размещена военная техника и животные. Ужасающие картины разрушенных домов, сгоревших заживо животных и скрученных танков поразили даже военных и разработчиков бомбы.

В 1953 году прогремел взрыв от нового оружия еще большей мощности — была испытана термоядерная (водородная) бомба. Ее главным разработчиком стал Андрей Сахаров, в будущем известный диссидент и лауреат Нобелевской премии мира, выступавший за полное прекращение ядерных испытаний. Испытанию новой бомбы не помешали ни смерть Сталина 5 марта 1953, ни арест в июле и последующий расстрел Берии, руководителя атомного проекта.

В результате взрыва в радиусе 4 км были снесены все кирпичные здания, а жар от первой вспышки можно было ощутить на расстоянии 25 км от взрыва. От толчка ударной волны присутствовавшие на испытаниях ученые с трудом устояли на ногах.

Инженеры и военные в очередной раз недооценили, насколько опасным может быть взрыв термоядерной бомбы. О том, что взрыв может привести к масштабным радиоактивным выбросам, стало ясно, когда для испытания уже все было готово. Военные в экстренном порядке эвакуировали около 2000 человек и 40 000 сельскохозяйственных животных в радиусе 120 км от взрыва. Тем не менее, радиоактивный след, в несколько раз превышающий норму, наблюдался и на расстоянии около 400 километров от места взрыва. 

Мы все так были заняты подготовкой устройства, организацией испытаний и выполнением расчетов, что просто упустили из виду проблему радиоактивных осадков, — писал в своих воспоминаниях Сахаров.

Небольшую группу людей, проживающую в селе Караул (95 км от полигона), военные решили намеренно не эвакуировать на время испытаний — на них позже будут изучаться последствия термоядерного взрыва.

Второе испытание термоядерной бомбы, проведенное в 1955 году, стало еще более разрушительным. Очевидцы писали о выбитых окнах и поврежденных стенах в военном городе (ныне Курчатове), расположенном в 60 километрах от полигона. В результате испытания погибли маленькая девочка, находившаяся в этот момент в бункере в близлежащем селе, и один из недавно прибывших солдат. К этому времени Сахаров и некоторые врачи стали догадываться о последствиях влияния радиации на ДНК — что полученные от облучения мутации будут передаваться детям пострадавших, вызывая наследственные заболевания.

Испытания РДС-1, 1949 год. Фото: un.org

После этого эпизода было решено построить новый ядерный полигон на Новой Земле и проводить наиболее мощные испытания там. Архипелаг Новая земля расположен в Северном Ледовитом океане, все коренное население переселили ради строительства полигона. Кроме военных и инженеров на архипелаге не было никого.

Мощность РДС-1 — первой советской бомбы — составила 22 килотонны в тротиловом эквиваленте. Похоже оценивают мощность бомбы, сброшенной на город Нагасаки — от 19 до 21 килотонны. Мощность термоядерной бомбы РДС-37, испытанной в 1955 году, составила 1,6 мегатонн в тротиловом эквиваленте — в 70 раз больше первой ядерной бомбы. Как оказалось, это еще далеко не предел.

Последствия ядерных испытаний для населения и окружающей среды

До 1945 года врачи крайне мало знали о влиянии на радиации на здоровье людей, потому что непосредственный контакт с радиацией имели в основном ученые. Но после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки эта проблема стала актуальной для всех. Симптомы, появившиеся у людей, пострадавших от бомбардировок, позже объединили в одно заболевание — острую лучевую болезнь. 

Симптомы такой болезни могут не проявиться сразу и зависят от полученной дозы радиации. Кроме того, не зная всей картины заболевания, его легко спутать с бронхитом, пневмонией или воспалениями мочеполовой системы. Эти заболевания часто возникают на фоне общего поражения организма.

О том, что радиация влияет на наследственность и вызывает мутации в ДНК, ученые также не знали, поскольку мало понимали саму природу ДНК (открытие ее структуры произошло только в 1953 году) и генетического кода (открыли в 1961 году). 

На первых порах халатность руководства полигона еще можно было объяснить, в том числе, неосведомленностью о возможных последствиях. Военные и ученые сами шли на риск, недооценивая угрозу. Однако когда советские врачи стали обнаруживать весомые свидетельства наличия у местных жителей лучевой болезни, военных это практически не интересовало. Доклады врачей и ученых из КазССР в Москве считали «ошибкой», которая мешала развитию военной мощи государства.

Хотя о странных симптомах местные врачи говорили еще в первые годы испытаний, а жители неоднократно обращались к чиновникам, систематические исследования стали проводиться только с 1956 года. 

В том году после очередного испытания радиация из-за дождя достигла Усть-Каменогорска. В больницы с «радиационным отравлением» поступило в 4 раза больше людей (638), чем после аварии на Чернобыльской АЭС. Советские власти после случившегося отправили в Семипалатинскую область экспедицию Института биофизики, расположенного в Москве и тесно сотрудничающего с военными. Заявленной целью экспедиции было изучение радиоактивного загрязнения территории близ полигона и его влияние на здоровье людей.

С 1956 года по 1960 Институт биофизики направлял несколько экспедиций. С 1957 года собственные исследования проводили еще две организации — Семипалатинский диспансер № 4 и Институт краевой патологии. 

Диспансер № 4 был создан в том же году для наблюдения за здоровьем местных жителей, которые могли подвергнуться радиации. При этом вся информация, связанная с влиянием радиации, была секретной — официально это был противобруцеллезный диспансер. 

Другая организация — Институт краевой патологии — существовала с 1944 года как исследовательский институт в КазССР. Участие института в экспедиции — личная инициатива его директора Бахии Атчабарова, согласованная с президентом казахской академии наук Канышем Сатпаевым. 

Экспедиция 1959 года. Второй слева - Бахия Атчабаров. Фото из архива президента Казахстана.

Об аномальных заболеваниях и их связи с радиоактивностью врачи диспансера №4 доложили первому секретарю семипалатинского обкома компартии Казахстана Мухамедгали Сужикову. Он передал их Хрущеву, но Москва отреагировала лишь незначительной финансовой и медицинской помощью.

В письме Хрущеву было сказано о масштабном заражении почвы, высоких уровнях радиоактивности в продуктах питания (в мясе в 2-3 раза выше нормы, в гречке, рисе, рисе муке — в 4-5 раз). Данные о воздействии на здоровье были схожи с теми, которые представил Институт биофизики — однако врачи прямо указывали на влияние радиации и говорили о необходимости запрета любых ядерных испытаний. 

Одновременно с этим исследователи из московского Института биофизики проблемы со здоровьем списывали на неблагополучную социально-экономическую ситуацию и отсутствие доступа к качественной медицине. Они также не поднимали проблему роста числа психических заболеваний и суицидов, хотя она была ясно видна местным жителям. 

На конференции в Москве в 1961 году представители института Биофизики доложили о своих выводах. Им оппонировали казахстанские исследователи из Института краевой патологии. По данным последних, совокупные симптомы жителей Семипалатинска и близлежащих сел ясно свидетельствовали о лучевой болезни. 

Руководство КазССР, изначально одобрившее экспедицию, не стало защищать позиции алматинских исследователей и последовало указаниям Москвы. Дальнейшее изучение ситуации с радиоактивным заражением было запрещено. 

Наиболее очевидным доказательством вреда ядерных испытаний были истории обычных людей, живших недалеко от полигона. Впрочем, они мало интересовали военное руководство.

Житель Семипалатинской области, 1980-е. Фото: Юрий Куйдин

В Абралах живу с 1950 года. До выхода на пенсию много лет работал директором школы. Во время атмосферных и подземных испытаний нам говорили, что они безвредны, что принимаются все меры безопасности. Но с тех пор у местных жителей начались болезни, которых мы раньше не видели, например, лейкемия. 

Я не врач, но я видел больных, у которых от малейших движений ломались кости. Среди детей много тех, кому уже тринадцать-четырнадцать, а на вид им всего два, три или четыре года. Многие дети, родившиеся обезображенными, всегда сидят дома. Некоторые умерли в тринадцать-четырнадцать лет, — рассказывал учитель из Абралы Несипбай Дюсекеев, чья история представлена в книге «Атомная степь» Тогжан Касеновой.

Наблюдения последствий продолжались только в Диспансере № 4, при этом данные о связанных с облучением заболеваниях — таких как рак — не должны были фигурировать в отчетах. Такие же указания «спускались» и врачам обычных поликлиник. 

Если вы даже облучились, я обязана записать, что у вас грипп. Как и вы, я давала подписку, — сказала работница поликлиники в ответ на жалобы военного Андрея Жарикова, написавшего книгу воспоминаний о жизни на полигоне.

Международная напряженность и запрет испытаний в атмосфере, воде и космосе

Соединенные штаты не отставали от Советского союза ни в частоте испытаний, ни в их разрушительности. В феврале 1954 году состоялось самое мощное испытание США — «Кастл Браво». В результате взрыва термоядерной бомбы выделилось 15 мегатонн энергии в тротиловом эквиваленте — это в три раза больше, чем планировали сами инженеры, и в 9 раз больше, чем советская термоядерная бомба, испытанная годом позже. 

Испытание термоядерной бомбы «Кастл Браво», 1954 год. Фото: un.org

Плохие погодные условия усугубили последствия взрыва — мощное радиоактивное излучение распространилось на территорию свыше 550 километров в длину и 100 километров в ширину. Коренные жителей соседних островов получили высокую дозу радиации. Спустя несколько дней после взрыва сотни человек были эвакуированы, но им не удалось избежать заражения. 

В 170 километрах от испытаний, вне обозначенной США «опасной зоны», проплывало японское судно «Фукурю-Мару». В течение нескольких недель все члены экипажа страдали от лучевой болезни, один из них скончался. Еще спустя месяц в рыбе нашли радиоактивные элементы, пришлось уничтожить десятки тонн рыбы.

Этот эпизод широко обсуждался как внутри США, так и по всему миру. Опасения общества стали очевидны и для правительства. В 1955-1957 годах сформировалось Пагуошское движение — объединение именитых ученых, выступавших за прекращение ядерных испытаний. В то же время США, СССР и Великобритания (провела собственное испытание в 1952 году) были обеспокоены возможностью появления новых ядерных держав. Так обе противостоящих стороны признали необходимость ограничения ядерных испытаний.

Хрущев первым сделал заявление о готовности прекратить ядерные испытания, если и другие ядерные державы воздержатся от их проведения. Переговоры между СССР, США и Великобританией начались в 1958 году. Тогда же лидеры стран договорились ввести мораторий на проведение испытаний до окончания переговоров.

Странам не удавалось договориться о главном — как подтвердить отсутствие испытаний, в первую очередь подземных. Советские ученые предлагали ограничиться анализом сейсмической активности. Соединенные Штаты настаивали на необходимости выездных инспекций, считая, что сложно отличить сейсмоактивность от взрыва и от землетрясений. СССР опасались шпионажа со стороны США, поэтому не соглашались допускать их комиссию на свою территорию. Попытки договориться продолжались до 1961 года.

Нежелание идти на компромиссы, а также появление в 1960 году ядерного оружия у Франции, привело к отказу от моратория. Сверхдержавы возобновили испытания, продолжая увеличивать частоту и мощность взрывов. За два года, с 1961 по 1962, СССР и США провели в общей сложности более двухсот испытаний. Среди них было и самое мощное в истории — взрыв Советским союзом водородной «Царь-бомбы» на полигоне на Новой земле. Ее мощность больше чем в 3000 раз превосходила бомбу, взорванную в Нагасаки, и составила 58,6 мегатонн.

Гонка вооружений достигла такой скорости, что в 1962 году мир находился в шаге от ядерной войны, во время так называемого «Карибского кризиса».

В 1961 году США разместили на территории Турции ядерные ракеты средней дальности, в радиусе их действия оказалась вся западная часть Советского Союза, включая Москву и важнейшие промышленные города. Хрущев решил ответить на действия США размещением в 1962 году (август-сентябрь) ядерных боеголовок на Кубе. Оттуда ракеты могли поразить Вашингтон и многие крупные американские города и военные базы.

Узнав об этом, Конгресс США 27 сентября дал президенту право использовать вооруженные силы для вторжения на Кубу. Кеннеди ввел морскую блокаду острова, чтобы остановить доставку советского оружия и замедлить рост военного напряжения.

Вооруженные силы США, СССР и их союзников были приведены в боевую готовность, а 27 октября советские ракеты сбили пролетавший над Кубой американский самолет-разведчик, пилот которого погиб. Хрущев согласился на переговоры с Кеннеди, и на следующий день было подписано соглашение, по которому страны обязались вывести размещенное ранее ядерное оружие. Третьей мировой удалось избежать.

После Карибского кризиса начали возникать массовые антивоенные движения, а правительства разных государств пошли на уступки обществу. На этом фоне 5 августа 1963 года в Москве был подписан «Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой», также известный как Московский договор. 

Подписание договора, Москва, 1963 год. Слева направо: Дин Раск (госсекретарь США), А.А.Громыко (Министр иностранных дел СССР), лорд А.Дуглас-Хьюм (премьер-министр Великобритании). Фото: viskra.ru

Лидеры СССР, США и Великобритании решили прийти к отказу от ядерных испытаний поэтапно. Так удалось решить вопрос с регистрацией подземных взрывов — заключенный договор запрещал все испытания кроме подземных, которые считались менее опасными.

Испытания в воздухе перестали проводиться на Семипалатинском полигоне. Мощнейший источник радиационного загрязнения ушел под землю. Вместе с ним будут глубоко запрятаны отчаяние и ужас местного населения. Чуть больше чем через двадцать лет эта боль вырвется наружу и перерастет в общенациональное протестное движение.