Практически по каждому уголовному делу в Казахстане, особенно связанному с политикой, полицейские берут подписки о неразглашении. Многие правозащитники и адвокаты убеждены: это делается, чтобы скрыть нарушения со стороны следствия и не привлекать внимание к громким делам.

Рассказываем, что это за документ и на самом ли деле обвиняемые обязаны его подписывать.

Что такое подписка о неразглашении? 

Это документ, где прописано примерно следующее: «Меня предупредили, что разглашение данных досудебного расследования уголовного дела запрещено законом и наказывается в уголовном порядке».

Подписки о неразглашении нужны, чтобы защитить тайну следствия, чтобы конфиденциальная информация «не утекла» от следователей. Их берут практически со всех, кто имеет отношение к уголовному делу: начиная от потерпевшего, его адвоката или свидетелей, заканчивая судебными экспертами и переводчиками. 

С кого именно могут брать такие подписки описано в 201 статье Уголовно-процессуального кодекса, «Недопустимость разглашения данных досудебного расследования». В Кодексе не указано, что подписку можно брать с подозреваемых, обвиняемых или свидетелей с правом защиты. Но следователей это не останавливает. 

Что считается «данными расследования» и как наказывают за их разглашение? 

Данными досудебного расследования считаются все сведения от начала уголовного дела и до его закрытия. 

После подписки человек не имеет права рассказывать о ходе дела и его деталях. В случае, если адвокат подписывает документ, то он имеет право делиться данными только со своим клиентом. 

Разглашать детали расследования можно лишь с письменного согласия прокурора, следователя или судьи. Также можно рассказывать те данные, которые уже озвучивали правоохранители в СМИ и соцсетях, или если информация звучала на открытом судебном заседании. 

Если рассказать о ходе дела без разрешения следствия или с другими нарушениями, человеку могут выписать штраф — до двух тысяч МРП (5 миллионов 843 тысячи тенге в 2021 году), либо назначить общественные работы на срок до 600 часов или ограничение или лишение свободы до двух лет. В случае, если адвокат разгласит данные, то ему может грозить такое же уголовное наказание и отстранение от дела. 

Все ли обязаны подписывать этот документ? 

В законодательстве не указано, что подписка о неразглашении обязательна и не урегулировано, что будет, если человек откажется поставить подпись. 

Например, когда активистку Асию Тулесову обвиняли в оскорблении полицейских, ее адвокат отказался давать подписку о неразглашении.

По международным стандартам, перед тем, как брать подписку о неразглашении, следователь обязан объяснить причину, аргументы и издать соответствующее постановление. Естественно, в письменном виде. Но в нашей практике этого не происходит. Следователи, как правило, не объясняют причину и просто требуют поставить подпись. 

Человек имеет право не подписывать этот документ. Если все же подписал, а позже решил аннулировать подписку, то можно подать соответствующую жалобу в прокуратуру. То же самое может сделать и адвокат.

Как полицейские давят на людей, чтобы получить подпись? 

Чаще всего подписки берут с гражданских активистов и правозащитников. Это заметно участилось с началом пандемии. Во время режима ЧП стремительно стало расти количество дел по 274 статье УК РК («Распространению заведомо ложной информации»). 

Самым громким случаем стало дело гражданского активиста Альнура Ильяшева, которого обвиняли в «необоснованной критике власти и партии Nur Otan». С активиста и его адвоката Нурлана Рахманова следователи взяли подписку о неразглашении материалов следствия.

Тогда адвокат Ильяшева заявлял, что они были вынуждены дать эту подписку, иначе не было бы возможности изучить материалы дела. Ряд правозащитников оценивал это, как элемент давления. 

Еще один яркий пример — дело журналистки Зауре Мирзаходжаевой из Шымкента. Ее обвиняли по той же статье. Зауре рассказывала, что на предварительном следствии следователь заставил ее дать подписку о неразглашении. 

Следователь был настойчив, сказал «необходимо подписать». Мы отбивались, но в конце концов пришли к заключению, что лучше подписать. Подписка о неразглашении во многом меня ограничивает, я не могу ни с кем поделиться, — говорила она.

Также женщина заявляла, что в райотделе была очень напряженная психологическая обстановка из-за чего она решила, что отказ от подписки только усугубит ее положение. Кроме того, у журналистки дома прошел обыск, в ходе которого изъяли технику. 

Адвокаты Мирзаходжаевой пытались оспорить в суде и прокуратуре подписку о неразглашении материалов дела, но получили отказ. К счастью, для нее эта история закончилось гораздо лучше, чем для Альнура Ильяшева. Уголовное дело против Мирзаходжаевой прекратили в связи с с отсутствием состава преступления.

Недавний случай — 15 мая 2021 года администратора паблика с вымышленными сатирическими новостями Qaznews24 и активиста движения Oyan, Qazaqstan Темирлана Енсебека обвинили по статье «Распространение заведомо ложной информации». Его забрали в Департамент полиции Алматы, а когда закончился допрос, Енсебек рассказал, что подписал подписку о неразглашении.

Как подписка о неразглашении закрывает рты адвокатам и правозащитникам? 

Многие казахстанские активисты и правозащитники неоднократно заявляли, что «подписка о неразглашении» — удобный способ давления. 

Руководитель Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности правозащитник Евгений Жовтис в интервью «Радио Азаттык» высказывался, что данная мера ограничивает права гражданина, в отношении которого возбуждено дело:

Что сейчас делают благодаря этой норме органы предварительного расследования? Они делают тайным вообще все — весь процесс, все следственные процессы, обыски делают тайными. И берут подписку у всех. Это не соответствует международному праву и обычной логике.

По мнению правозащитника, подписку можно брать, если речь идет о госсекретах, о детях и об интимных сторонах жизни. Иначе получается, что правоохранители препятствуют гласности дела и не позволяют привлечь к нему общественное внимание. 

Нет никаких сомнений, что это делается не для того, чтобы защитить тайну следствия, а чтобы ограничить доступ к информации, чтобы никто не мог дать интервью прессе и прочее. И это очень серьезные, с моей точки зрения, ограничения, — говорит Жовтис в интервью kz.media.

Более того, это сильное препятствие для адвокатов. Они не могут полноценно защищать своего клиента из-за подписки о неразглашении. Об этом в интервью kz.media заявлял адвокат Джохар Утебеков. Он описал эти сложности на бытовом примере:

Адвокатам приходится делиться данными досудебного расследования. Например, мне нужно заказать у бухгалтера рецензию на экономическое заключение, которое получил следователь у специалиста. 

В законе говорится, что я могу предать гласности данные досудебного расследования только с разрешения прокурора. И если бы я дал по этому делу подписку о неразглашении, то смог бы обратиться к бухгалтеру только через прокурора. А если он мне откажет, я не смогу заказать рецензию или экспертизу? Ничего подобного. 

У адвоката есть право назначать экспертизу. Однако норма о неразглашении не содержит никаких исключений, поэтому возникает вопрос о квалификации законодателей, которые ее разрабатывали.

По словам Утебекова, чаще всего подписку о неразглашении берут с фигурантов резонансных политических дел или там, где замешаны правозащитники. Таким образом органы следствия стараются не привлекать внимание к делу. 

Но именно фактор гласности часто играет ключевую роль в исходе дела. Особенно, когда в нем допускаются ошибки со стороны следствия или нарушения законодательства в ходе расследования. Но с подпиской о неразглашении получается, что обвинение имеет право говорить все, что угодно, а вот сторона защиты — ничего. 

Именно поэтому данную меру считают необъективной, так как она действует односторонне, а также не позволяет привлекать общественное внимание к явным нарушениям или необоснованным обвинениям.

Иллюстрация: Лейла Тапалова