Источник фото: Facebook-страница TEDxAstana

Эльмира Какабаева — казахстанская писательница и основательница курса для женщин «Семейная этнография, или как деколонизировать свое письмо». 4 декабря в столице Эльмира выступила на TEDxAstana и рассказала о том, как записывая семейные истории можно деколонизировать свое письмо.

Специально для Masa Media писательница рассказала, что такое деколониальность, почему для нее важна эта тема, и могут ли казахстанские власти помочь в процессе деколонизации.

Что такое деколониальность

Деколониальный выбор или деколониальная оптика — это возможность для людей выбрать тот подход, с которым они хотят смотреть на общество. Силу знания в деколониальности имеет передача и пересказывание опыта. Например, наши бабушки и дедушки могли быть свидетелями определенных событий. На основе этого можно написать креативную историю или рассказ. Таким образом, уделяя больше внимания их воспоминаниям и ощущениям, мы деколонизируем наш подход к письму.

В деколониальном подходе стараются уйти от сравнения с другими народами. Чаще стараются смотреть на исторический контекст и больше внимания уделяют местным знаниям. Например, в казахской культуре передача знания была в основном устной: айтысы, эпосы, жыры и песни более органичные для нас. Написание книг было привилегированной практикой.

Выбрать локальный источник вместо книги российского имперского этнографа — это и будет деколониальный подход. Существует также вопрос легализации источников: письменный текст может считаться более научно-достоверным, чем рассказ, миф или песня.

Чем деколониальность отличается от постколониальности

Постколониальная теория строится на западных теориях, подходах к пониманию общества. Например, в постколониальной теории есть подгруппа Subaltern Studies (исследования угнетенных) и она появилась в Индии. 

Исследователи, которые получили ученые степени в Оксфорде и Кембридже, изучали индийский контекст. Они смотрели на собственное общество в Индии глазами западных теоретиков. В этом проблема. 

В то же время, есть перуанский социолог Анибаль Кихано, который описывал теорию зависимости и колониальность власти. Он строил свою теорию на основе трудов локальных латино-американских исследователей и первым дал определение термину «колониальности». 

Деколониальные исследователи также приводят в пример сапатистов — это анархическое движение в Мексике, которое борется с текущей властью за права коренного населения владеть своей землей. Поэтому, деколонизация в первую очередь — это юридический процесс законного возвращения прав на землю, ресурсы, язык и культуру. 

С чего начался путь Эльмиры

Четыре года назад я заинтересовалась историей дедушки, Смагула Какабаева. В 1931 году, во время учебы в Самаре, ему пришло письмо от отца, который просил его вернуться домой. Когда дед приехал в родной Баянаул, он понял, что наступил ашаршылық (голодомор) и надо спасаться. Вместе с семьями своих братьев (около 25 человек) они, продав имущество, бежали сначала в Сибирь, а потом дальше — на Камчатку.

ЧИТАТЬ ПО ТЕМЕ: 10 фактов о голодоморе в Казахстане

Эту и другие истории мне рассказывали в семье, и я находилась в ловушке недоверия к этим историям. Мне повезло, что мой двоюродный дядя — этнограф Халел Аргынбаев. Он, будучи ребенком, участвовал в этом путешествии, а когда стал ученым, описал этот опыт. Например, как семьи ехали в поезде несколько суток к ряду, как впервые ели сельдь иваси и китовое мясо, как вместе плыли на корабле на полуостров. 

Я жила какое-то время в Москве, Вене, Тель-Авиве. Иммиграция открыла во мне желание узнавать себя и свои корни, потому что чувствуешь себя за границей чужой. 

Во время учебы я еще больше стала интересоваться темой деколониальности. В Центрально-Европейском Университете по специальности «Социальная антропология» я изучала западные культуры, подходы и так далее. В процессе обучения поймала себя на мысли, что себя и Казахстан в западных подходах не вижу. Зато на лекциях и семинарах поняла, что в деколониальности есть потенциал найти подходящую оптику.

Чтобы объяснить процессы, которые происходят в Казахстане, не нужно накладывать теорию, например, французских социологов. Вполне реально написать новую теорию, подходящую под наш регион.

Как можно деколонизировать письмо

В казахской традиции сторителлинг — это не новое явление. На нем строятся наши шежире (родословные). Ее я впервые увидела в 17 лет. Папа давно говорил про эту книгу, и вот однажды нам ее принесли — большую, с золотым тиснением с хорошей шуршащей бумагой. Я схватила ее и с жадностью стала листать до страницы нашего рода. Нашла имя деда и стала проводить пальцем по именам отца, его братьев, моих братьев, моих двоюродных братьев. И не увидела своего имени. Меня никто не предупредил, что женщин не вписывают в шежире. Я впервые увидела, что в истории рода у меня нет роли, как нет ролей и у моих апа и аже (бабушек), мамы, теть, сестер. 

Слушайте, а кто физически рожает этих продолжателей рода? Они из воздуха появляются? Я была очень и очень зла. Именно поэтому, на моем курсе «Семейная этнография, или как деколонизировать свое письмо» участвуют только женщины. Я призываю каждую поговорить со своей бабушкой, узнать ее историю, историю ее мамы, ее бабушки, узнать их имена и вписать их и себя в историю своей семьи.

Традицию можно поменять. Это желание и воля того, кто составляет родословную. Например, две участницы моего курса сказали, что в их шежире записаны женщины. Это то, с чем они выросли.

Что почитать по теме 

В первую очередь, я бы посоветовала ознакомиться с трудами Мадины Тлостановой. Она знаменитая исследовательница и академик, которая очень много пишет про деколониальность. Центр современного искусства «Целинный» издал ее книгу «Деколониальность бытия, знания и ощущения», отвечая на вопрос: что такое деколониальность на территории постсоветской Центральной Азии?

Есть классические тексты, которые читают, чтобы изучать теорию. Например, у Франца Фанона есть книга «Черная кожа, белые маски». Она постколониальная и деколониальная. В ней говорится о процессе колонизации сознания через язык и как французский язык влияет на потерю идентичности коренного населения. Как этот процесс влияет на психологическое расщепление субъекта колонизации, как черный человек говорит с белым человеком на одном языке, а со своим народом — на другом. 

Постколониальный теоретик-следователь Эдвард Саид в книге «Ориентализм» описывает то, как западные исследователи Востока создавали образ восточного человека, имея в виду культуры Ближнего Востока и Северной Африки. Саид описывает дискурс — «ориентализм» — в котором собрано стереотипное восприятие восточной культуры. Например, восточная женщина — покладистая, в гареме, любит своего мужа, удовлетворяет его и так далее. Есть образ восточного мужчины, который опасный, мучает свою жену, его нужно убить и так далее. «Ориентализм» — это часть постколониальной теории, через которую Запад пытается понять другие народы.

Как война в Украине повлияла на деколониальность

Я делаю свой курс для женщин Казахстана, но также состою в комьюнити писательниц в России, для которых тоже провожу занятия. Там мы выделяем 50% квоту для представительниц коренных народов Сибири, Волги, Урала и национальных республик. И мы видим там тоже большой запрос на поиск идентичности, который возник из-за войны в Украине. Одна девушка нам сказала: «Я знала, что у меня татарские корни, но никогда этим не интересовалась так глубоко». 

Сейчас, когда идет война, и власть РФ утверждает, что борется с нацизмом, для участниц курса понимание своей истории становится актуальным. Например, найти ответы на вопросы «Как моя татарская бабушка жила в России? Как мой дедушка саха выживал при Советской власти?»

Больше всего запросов от представителей коренного населения Сибири и Дальнего Востока: якуты, буряты, тувинцы. Для них этот вопрос становится политическим, потому что много мобилизованных солдат на войне из этих республик. В них идут антивоенные движения из-за того что Россия ведет борьбу с «нацизмом» руками азиатских меньшинств. 

Для республик в составе РФ деколониальные истории — очень актуальный и сложный вопрос. Казахстан является независимым и суверенным государством со своей Конституцией и государственным языком. Народные республики все еще в составе федерации и они по-прежнему остаются колониями. Им сложнее искать свою историю и отделить себя от истории Российской империи.

Как язык используется в деколонизации

Колониальность — это состояние сознания. Империя уходит, колония получает независимость, но остается с колониальным сознанием и менталитетом. Мы в Казахстане, в силу нашей истории, по-прежнему говорим по-русски лучше, чем по-казахски. У казахстанцев со знанием русского языка, например, больше шансов продвинуться по социальной лестнице и сделать карьеру.

К родному казахскому языку нужно относиться, как к инструменту, который дает тебе empowerment — силы и энергию быть собой.

Мне кажется полезно смешивать языки и гнуть их под себя. Например, ямайский писатель Марлон Джеймс пишет африканскую «Игру Престолов» — эпическое фэнтези, полное монстров, секса и насилия в средневековой Африке. В книге герои используют смешанный язык из креольского, английского и африканского. Мы так же можем свободно использовать в текстах три языка и это будет частью деколониальности письма.

Могут ли власти помочь процессу деколонизации

Думаю, что, как только в деколониальный дискурс включается государство, все становится политическим на международном уровне. Сейчас возникают вопросы: «Кто твой сосед? У кого больше ядерного оружия? Дружишь больше с США, Китаем или Россией?». Казахстан пытается усидеть на нескольких стульях, хотя можно быть посмелее. Например, Токаеву не нужно было после выборов в своей стране встречаться с Путиным. В этом есть колониальность. 

На уровне власти мы повторяем советские паттерны. Неизвестно сколько поколений потребуется, чтобы это преодолеть. Деколонизация — долгий процесс. Люди, работающие в деколониальной оптике, против искусственного построения границ и формирования государства на основе нации.

Сейчас в Казахстане мы можем сделать принятие политических решений более открытыми и демократичными. Партии в парламенте должны представлять разные группы населения. Сейчас в Казахстане зарегистрирована партия, которая представляет аул. Можно было бы организовать партию, представляющую этнические меньшинства, и другие партии, которые доносили бы голоса и потребности других идентичностей и заинтересованных групп,составляющих казахстанское общество. Прозрачный многообразный парламент может быть примером деколонизированной власти народа.