В 1928 году, к началу первой пятилетки, советское правительство столкнулось с тем, что большинство жителей Казахстана практиковало кочевой образ жизни. Чтобы интегрировать кочевников в общую советскую экономику, их принуждали к оседлости и сельскому хозяйству. Однако, хоть количество оседлых земледельцев к 1920-м годам и выросло в сравнении с началом XX века, кочевники все еще оставались большинством. Так, в 1928 году 65% казахов все еще практиковали сезонные откочевки — и даже к 1932 году 7% сохранили полностью кочевой образ жизни. 

В глазах партийных аппаратчиков кочевое устройство казахов было бесполезной растратой земли, пригодной для выращивания хлеба. Марксистско-ленинистская идеология, в свою очередь, рассматривала кочевничество как «низшую» форму экономического развития — и советские власти считали важным вести среди степняков, сохранивших кочевой образ жизни, пропаганду коммунистических ценностей и оседлого образа жизни. Именно для этих целей правительство СССР организовало экспедиции «красных юрт». 

Рассказываем о том, как были устроены «красные юрты».

Выражаем особую благодарность историку Ивану Соколовскому за помощь с подбором литературы и проверкой фактов на достоверность

Что такое «красная юрта»

«Красные юрты» создавались для агитации среди наиболее кочевых — а, значит, самых недоступных для партии и государства — слоев казахов. В 1928 году советские газеты называли красные юрты «‎островами советской власти в степях». 

Члены экспедиций, оправдывая такое название, разворачивали в обыкновенной казахской юрте с красным флагом целый штаб агитации и пропаганды. Штат «красной юрты» состоял из медработников, работников по ликвидации безграмотности — а также юридических работников, целью которых было объяснить кочевникам, в особенности женщинам, их новые права. 

Для всех «юрт» в нашем округе мы имеем по 3 штата — заведующую «юртой», она же ликвидатор неграмотности, акушерку-фельдшерицу и уборщицу, — описывает персонал красной юрты активистка Борисова, упомянутая в книге Антонины Нухрат. 

«Красные юрты» поддерживались многими советскими структурами в Казахстане — но особенно сильно в них нуждались Народные комиссариаты (аналог министерства в СССР — прим.ред) просвещения и здравоохранения. 

Также красные юрты пользовались огромной поддержкой со стороны организаций женской эмансипации, таких как Управление работниц и крестьянок и Комитет улучшения труда и быта женщин. Только «красные юрты» могли добраться до женщин из кочевых казахских семей, иначе недостижимых для этих организаций. 

Впрочем, поскольку в регионах жизни кочевников практически отсутствовали базовые органы здравоохранения, большая часть ресурсов «красных юрт» уходила на медицинское обслуживание кочевых казахов. 

Взаимоотношения «красных юрт» с властями

Центральные и региональные власти СССР в вопросах работы «красных юрт» полагались на местных партийных активистов и региональные административные органы. Административные советы в самых отдаленных аулах предоставляли любую возможную помощь «красным юртам» — вплоть до предоставления им лошадей и телег для перемещения. По прибытии в районный центр, руководители «юрт» отчитывались перед районными исполкомами — высшими местными органами власти в СССР того периода. 

Активистка «красной юрты» Борисова отмечала, что в их юрте также имеется свой совет. 

Совет юрты — это нечто среднее между правлением женского клуба и комиссией содействия. В совет «юрты» входят: заведующая юртой, медработник, секретарь местной ячейки ВКП(б), председатель аульного совета, секретарь ячейки комсомола, представитель от организации «Кошчи» (организация оседлых крестьян Туркестана — прим.ред.), от кооперации, судебный работник, агроном или ветеринар, местный учитель, делегатка женотдела или член совета — женщина, пионерработник, — поясняла Борисова. 

Оценки сотрудничества партийных органов с красными юртами разнятся — кто-то жалуется на трудности с координацией и получением поддержки от властей, даже обвиняет в оставлении на произвол судьбы, а кто-то восхваляет поддержку партийных структур. Такие противоречия могут свидетельствовать о сильных региональных различиях в отношении партаппаратчиков к «красным юртам». 

«Красные юрты» и права женщин 

В 1928 году «красные юрты» развернули свою деятельность на базе организации Охраны младенчества и материнства — другие организации организовывали «юрты» еще за четыре года до этого. В том же году ЦИК рекомендовал сосредоточить деятельность «красных юрт» на распространении информации о гигиене, здоровье и медицине среди кочевых и полукочевых женщин-казашек. 

В деятельности «красных юрт» активное участие принимали работницы Управления работниц и крестьянок — так называемых «женотделов». Именно «женотделы» спонсировали деятельность юрт вместе с Наркомздравом. Они продолжали работать в Казахстане в составе «красных юрт» до конца 1930-х, даже после расформирования организации на государственном уровне. 

Один из активистов заявлял, что «женские красные юрты служат эпицентром всей культурно-просветительской работы» в Казахстане. Женские активисты и активистки объявляли своей задачей «борьбу с бескультурной повседневной жизнью». Это выражение по факту являлось эвфемизмом для борьбы с исламской культурой и «адатом» — а также различными их проявлениями, вроде многоженства, калыма и женитьбы на несовершеннолетних. 

Особенно тяжелой была работа, касающаяся женского репродуктивного здоровья. В обязанности «юрты» входило оказание квалифицированной акушерской помощи, профилактика осложнений беременности и гинекологические обследования. Во время таких обследований казашкам задавали стандартные вопросы о том, когда они начали менструировать или когда у них был первый половой акт. Также их старались обучить контрацепции. 

Обследования использовались в том числе и для сбора информации — к примеру, у женщины могли спросить, как с ней обращается муж и владеет ли она грамотой. Подобные вопросы воспринимались как постыдные и неприемлемые, это чрезвычайно осложняло работу «юрт».

В своих действиях советская власть строго опиралась на идеологию марксизма-ленинизма — поэтому политика «красных юрт» строилась на идее «классовой борьбы». Ее услуги не предоставлялись «классовым врагам». 

В инструкции о работе «красных юрт» в первом же пункте сказано, что жены и дочери баев к работе не допускаются. При открытии юрт также специально объявляется, что «красная юрта» будет работать среди батрачек, беднячек, середнячек, всех тех кочевниц, которые не лишены избирательного права, — рассказывала активистка Борисова. 

Такая политика, по словам участниц «красных юрт», в определенной степени создала «юртам» негативную репутацию. 

И сами женщины даже с некоторым злорадством предупреждают жен баев — «не ходите в кзыл-отау» (красная юрта по-казахски — прим.ред.), — отмечали они. 

В задачу «красных юрт» также входил «ликбез» (ликвидация безграмотности) — они пропагандировали советские правовые нормы, медицинские знания, вовлекали женщин работать в кооперативах, обучая для этого различным навыкам, вроде кройки и шитья на швейной машинке. Правовые нормы в «юртах» пропагандировались через специальные юридические кружки. Также 9 раз в год выпускались стенгазеты. 

Быт «красной юрты»

Снаружи «красная юрта» представляла из себя обычную казахскую юрту с красным флагом на вершине. Она была обвешана кумачами (ярко-красной тканью — прим.ред.) с лозунгами на казахском арабской вязью. Внутри юрта делилась на две отдельные зоны занавеской. 

Ликбезная зона представляла собой миниатюрную школу с небольшой висячей доской, скамейкой и небольшими столиками. Рядом могли висеть книжные полки с обучающей литературой. Стены ликбезной зоны были завешаны агитационными плакатами на русском, казахском и татарском языках — главным образом на тему материнства и гигиены. Функционировала она в формате «кружка после работы». 

Вторая половина юрты была предназначена для медицинской деятельности — там стояло фельдшерское и акушерское оборудование. Койками служили белые скамейки и табуретки, также стояли столики и шкафы с медицинскими препаратами и инструментами. 

В некоторых юртах были оборудованы места для занятия рукоделием и ремеслом. Кухня, как и полагается в юртах, находилась снаружи. «Красная юрта», будучи назначенной к определенному аулу, кочевала вслед за ним вплоть до нескольких раз в месяц. 

Насколько масштабной была инициатива 

Реальное число «красных юрт» — а также количество территорий и людей, охваченных ими — узнать довольно трудно. Некоторые из них продолжали действовать даже после коллективизации, вплоть до полного расформирования в 1939 году. 

В 1926 году власти планировали создать по две «красные юрты» на каждый уезд. При этом статья за 1927 год утверждает, что во всем Казахстане работает всего 13 юрт — и охватили они 534 женщин. Другая статья за тот же год заявляет, что действуют 13 юрт «женотделов» и 59 юрт «политпросвета».

Советская исследовательница Капира Садвакасова считает, что в 1928 году действовало около 80 «красных юрт» — а Паула Майклз дает цифру в 69. Майклз также отмечает, что к 1929 году в Казахстане работали около 134 «красных юрт», 100 из которых были исключительно женскими. 

В любом случае, к началу массовой коллективизации советское руководство потеряло интерес к «красным юртам». Коллективизация предполагала уничтожение кочевого образа жизни как такового — и замену аулов на колхозы. Подобный подход делал «красные юрты» бесполезными. 

При этом различные исследователи сходятся во мнении, что в целом «красные юрты» не оказали значительного влияния на «советизацию» степей — их было слишком мало для такой задачи. 

Использованные источники:

1. Paula A. Michaels Curative Powers. Medicine and Empire in Stalin’s Central Asia
2. Нухрат А. Юрты кочевки: К работе женских красных юрт. М., 1929
3. Rebekah Ramsay Nomadic Hearths of Soviet Culture: ‘Women’s Red Yurt’ Campaigns in Kazakhstan, 1925–1935