Иллюстрация: Айгерим Саттар

 

 

---

 

Довольно часто можно услышать, что Казахстан — «многонациональная страна, где в мире и согласии уживаются более 130 этносов». Эту фразу очень любят произносить наши чиновники и учителя, ее обязательно слышали школьники. И конечно же, она по большей части соответствует действительности. Однако за современной полиэтничностью скрывается история массовых депортаций, полная страданий и разрушенных жизней. 

 

В сталинском СССР простой человек — с его простыми радостями, простым бытом и простым желанием жить тихой, спокойной жизнью — был всего лишь единицей в государственных отчетах. Всевластное государство не волновало, насколько этот человек привык к родной земле, сколько предков у него похоронено на ближайшем кладбище и сколько усилий его родители вложили в постройку семейного дома. Одним росчерком пера целые народы лишались всего перечисленного, отправляясь за тысячи километров на «неосвоенные» территории. Многие из них в итоге попадали в Казахстан.

 

Наша редакция запускает спецпроект, посвященный насильственным переселениям: первый материал вы видите перед собой прямо сейчас. В нем мы расскажем о том, зачем в СССР переселяли целые народы и как именно это происходило. 

 

 

Выражаем особую благодарность историку Ивану Соколовскому за помощь с подбором литературы и проверкой фактов на достоверность

 

 

Что такое депортации и как они появились в СССР 

Депортации — это политические репрессии, принудительное перемещение больших групп людей по заданному «сверху» признаку и их отрыв от привычной среды обитания. Такие репрессии всегда происходят во внесудебном порядке, их невозможно вписать в судебную систему. 

 

До СССР депортациями «неугодных» народов активно занималась Российская Империя. В ходе завоевания Кавказа, к примеру, насильственному переселению в Османскую Империю подверглись черкесы — это событие также называют геноцидом черкесов. 

 

Значительный масштаб депортации приобрели и в период Первой мировой войны. Тогда высылке в дальние районы страны подверглись выходцы из Германии, Австро-Венгрии и Османской Империи, в чьей лояльности сомневалось царское руководство. Больше всего от подобных мер пострадали немцы — около 330 тысяч человек — однако под горячую руку также попали австрийцы, венгры, поляки и евреи.

 

В Советском Союзе первые по-настоящему массовые депортации начались в 1930 году, став важной частью политики раскулачивания. У кулаков — зажиточных крестьян — отнимали все имущество, после чего отправляли «осваивать» малонаселенные и промышленно менее развитые регионы страны. Юридически таких «спецпереселенцев» никто свободы не лишал, однако на практике у них отнимали избирательное право и запрещали покидать территорию «спецпоселков». 

 

Казахстан был выбран целью депортаций не случайно. Местные жители — кочевники — воспринимали свои степи как естественную среду обитания, наиболее разумным способом существования в которой было кочевое скотоводство. Однако для советского руководства степь была пустым пространством, которое нужно было наполнить содержанием, рационализировать, подчинить себе. Депортированные — сначала крестьяне-кулаки, а затем и разные народы — идеально подходили для этой цели. Ценой их труда в районах депортации вспахивались сотни новых полей и развивалось земледелие. 

 

Всего в рамках политики раскулачивания было репрессировано более двух миллионов крестьян. Многие из них погибли еще по дороге на новые места проживания, в остальных ожидал принудительный труд в ужасных, плохо приспособленных для жизни условиях. 

 

К середине 30-х годов, на фоне растущего в мире напряжения, СССР впервые перешел к этническим депортациям — «зачистке границ». Насильственным переселениям в рамках этой политики подверглись народы, живущие в приграничных регионах: финны, немцы и поляки на западе, курды и евреи-ирани на юге, корейцы на востоке. 

 

Советское руководство «обрабатывало» границы по часовой стрелке: сначала выселило финнов-ингерманландцев из Карелии и Ленинградской области, затем через западную границу двинулось к Кавказу и Центральной Азии, а в самом конце дошло до регионов Дальнего Востока. Именно там и произошла в итоге первая тотальная депортация: десятки тысяч советских корейцев были вынуждены переселиться в Казахстан. 

 

Павел Полян — один из самых авторитетных исследователей депортаций — указывает в своих работах, что всего тотальным депортациям в итоге были подвергнуты 10 народов: корейцы, карачаевцы, калмыки, немцы, ингуши, чеченцы, балкарцы, крымские татары, финны и турки-месхетинцы. Общая численность депортированных составила более двух миллионов человек. Размер заселенной ими до депортации территории, 150 тысяч квадратных километров, сопоставим с площадью Бангладеша. У выселенных народов также отнимали национальную автономию, если она существовала перед переселением. 

 

Большая часть этих депортаций произошла во время Великой Отечественной войны — и выставлялась властями в качестве борьбы с предполагаемыми «шпионами» и «пособниками нацистов». Целые народы насильственно сгоняли со своей земли лишь потому, что отдельные их представители действительно сотрудничали с Третьим Рейхом.

 

Десятки этносов в той иной степени были затронуты репрессиями. Их депортация могла быть не тотальной — но тысячам людей все равно приходилось перемещаться на огромные расстояния «навечно без права возврата к прежним местам жительства». При этом на новой Родине их в большинстве случаев ждали спецпоселения: наспех построенные поселки с отвратительными условиями жизни, ежедневными отметками у НКВД и уголовным наказанием за попытку «самовольного выезда».

 

 

Когда депортации стали этническими

Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП (б) постановляют:

В целях пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край провести следующие мероприятия:

1. Предложить Дальневосточному крайкому ВКП (б), крайисполкому и УНКВД Дальневосточного края выселить все корейское население пограничных районов Дальневосточного края <...> и переселить в Южно-Казахстанскую обл., в районы Аральского моря и Балхаша и Узбекскую ССР.

2. К выселению приступить немедленно и закончить к 1 января 1938 г.

3. Подлежащим переселению корейцам разрешить при переселении брать с собою имущество, хозяйственный инвентарь, живность.

4. Возместить переселяемым стоимость оставленного ими движимого и недвижимого имущества и посевов.

5. Не чинить препятствий переселяемым корейцам к выезду при желании в заграницу, допуская упрощенный порядок перехода границы. 

 

Именно с такого указа началась первая в истории СССР тотальная депортация: массовое переселение 172 тысяч корейцев Дальневосточного края в Казахстан и Узбекистан. 

 

Расстояние, которое пришлось преодолеть репрессированным — более 6 тысяч километров — приблизительно равно расстоянию сухопутного путешествия из Алматы в Париж. Везли корейцев осенью, в наспех переоборудованных для содержания людей грузовых вагонах, помещая 5-6 семей в каждый вагон. Поездка занимала около месяца — и по приезде переселенцев ждала жестокая зима, проводить которую приходилось в землянках.

 

Сама Корея в тот момент находилась под японской оккупацией: многие корейцы бежали от нее в СССР еще во время гражданской войны. В итоге корейцев депортировали из опасения, что среди них могут быть японские шпионы. При этом массовым репрессиям подверглись корейские коммунисты и интеллигенция — в общей сложности более 2 500 человек были арестованы или казнены. Что интересно, незадолго до этого Японская империя также начала депортации корейцев от границы с СССР: японцы боялись, что среди них могут быть советские шпионы. 

 

Хоть насильственное переселение корейцев и было первой тотальной депортацией, в целом этнические депортации к тому времени уже стали нормой: советское руководство с 1935 года активно «зачищало» свои границы от «ненадежных элементов».

 

Довоенные депортации в СССР (1935-1940)

 

Неотвратимая беда нагрянула в ноябре 1937. Однажды утром просыпаемся, а наш дом и село окружены солдатами с винтовками. <...> Солдаты что-то говорят, а взрослые почему-то плачут. Потом я кое-что понял. Люди в черных «кожанках» принесли в наш дом весть, одетую в такие же черные одежды. «Вам даются сутки на сборы для перемещения в другое место жительства». Без обвинений, без следствия и суда, лишь потому, что рождены мы курдами. 

 

«Брать с собой только самое необходимое. Завтра вас будут грузить в вагоны и отправлять». До сих пор наши старшие родственники помнят это слово — «грузить». Будто речь шла не о людях, а о каких-то вещах, мусоре. Где, в какой части света «это место», никто нам объяснять не стал, как и то, что может пригодиться в первую очередь для обустройства в новых условиях, да еще на зиму глядя, — рассказывал о процессе депортации Надир Надиров, председатель ассоциации курдов Казахстана. 

 

Когда в 1940 году СССР и Третий Рейх поделили между собой Польшу, ее восточные территории — современный запад Украины и Беларуси — отошли Советскому Союзу. Более 300 тысяч проживавших там поляков также были подвергнуты репрессиям: их насильно переселили в Сибирь, на Урал, а также в Казахстан и Узбекистан. 

 

 

В каких условиях жили депортированные 

Переселенцев везли в антисанитарных условиях — в переоборудованных грузовых вагонах. Старики и дети не выдерживали тяжелого пути, часто занимавшего долгие недели. Трупы погибших порой просто выкидывали с поездов. 

 

На станции Улуханлы нас набили в грузовые вагоны как скот, куда повезут, не сообщили. Огромная толпа людей из всех сел, раздавались крики, детский плач. Складывалось такое ощущение, что нас увозят убивать. Для наведения порядка вызвали милицию и военных. Поезд дал гудок, двинулись вперед, в неизвестность. По дороге умер младший брат, похоронить по-человечески не разрешали — не хватало времени. Эшелон должен продолжать свой путь. На очередной станции тело оставили обычным людям, — рассказывала о поездке Захра хала Нагиева, выселенная из одного из приграничных регионов Кавказа. 

 

Репрессированные люди, имевшие на Родине собственные дома и хозяйства, после переселения были вынуждены обживаться на новых местах — порой расположенных в абсолютно иных климатических условиях за тысячи километров от родных мест. Условия жизни при этом были невероятно суровыми и не соответствовали записанным в документах обещаниям «все возместить»: это признавали даже официальные лица СССР. 

 

Особенно тяжело пришлось тем народам, которых депортировали во время сезона холодов — сотни корейцев, к примеру, не смогли пережить первую зиму. Чаще всего погибали старики и маленькие дети.

 

Первая партия переселенцев — пять тысяч хозяйств — прибыла на место в июне. К этому времени ГУЛАГ НКВД, на которого постановлением ЦК ВКП (б) было возложено все строительство, не подготовил ни одного дома. Переселенцы были размещены в палатках, частью в домах окружающего населения, а значительная часть оставалась и пока остается жить под открытым небом, — описывали казахстанские чиновники положение переселенных немцев и поляков руководителю НКВД Ежову. 

 

Первое время депортированным приходилось жить где придется: в землянках, палатках, бараках, или у местных жителей. 

 

Для временного размещения переселенцев в местах расселения отгружены из Ленинграда 258 палаток и бараков вместимостью 20 тысяч человек. Кроме того, на две тысячи человек выделены палатки из имевшихся на месте, — выдержка из донесения начальника ГУЛАГа, посвященного обуйстроству «переселенцев» из западной Украины. 

 

Первоначальные доклады высшему руководству рапортовали об организации медицинских пунктов и прочих общественных благ. Но реальность сильно отличалась от государственных документов. 

 

Санитарное обслуживание первой партии переселенцев в пути, а также в местах поселения было организовано неудовлетворительно. При плохих жилищных условиях это привело к распространению среди переселенцев, особенно детей, массовых заболеваний заразными болезнями (корь, дизентерия, скарлатина и др.) и высокой смертности. 

 

Так, на 1 сентября умерло 382 человека, преимушественно детей, и болело свыше 400 детей. <...> Неудовлетворительно выполнил решение ЦК ВКП(б) и Наркомпрос РСФСР, который своевременно не подготовился к охвату детей переселенцев школами. Постройка и приспособление 18 школ, которые намечены к открытию, будут закончены строительством не раньше 1 ноября сего года, — отчитывались казахстанские чиновники через несколько месяцев после депортации немцев и поляков. 

 

Многие месяцы понадобились государственным службам, чтобы, используя порой труд самих же депортированных, построить для них жилища и организовать больницы и школы. 

 

Спецпоселения изначально строились в местах, где, по мнению властей, ощущался недостаток рабочей силы. Депортированные могли трудиться на лесозаготовках, разрабатывать недра, развивать рыбные промыслы или осваивать до этого неиспользованные в сельском хозяйстве земли. 

 

Из всех депортированных народов в административном смысле «повезло» только корейцам: они не состояли на учете специальных поселений НКВД, могли без проблем поступать в высшие и средние специальных учебных заведениях в пределах Казахстана и Узбекистана, их принимали в партию и комсомол. Тем не менее, даже они не могли свободно передвигаться без разрешения НКВД. 

 

Прочие народы — включая тех, чьи депортации начнутся уже во время войны — становились «спецпереселенцами» и должны были ежедневно отмечаться в спецкомендатурах. Под угрозой уголовного преследования им запрещалось без разрешения коменданта отлучаться за пределы района расселения. Также они не имели паспортов. 

 

Самых опасных для советской власти переселенцев — а получить подобный статус в те времена было несложно — ждала еще более незавидная судьба. Они отправлялись в трудовые лагеря, в современной массовой культуре часто называемые ГУЛАГами (на самом деле так называлось их главное управление).

 

Поляк Леон Креницкий вспоминал, как его соотечественника — Жигадло Казика — увезли на Колыму за то, что он в частном разговоре высказал возмущение суровым военным налогом, введенным в 1941 году. 

 

Отсидел от звонка до звонка, вернулся. К нему посыльный от коменданта с наказами о постановке на учет и выходе на работу. На что Казик заметил, что он голодный. «А что у тебя в чугунке на плите», — последовал вопрос. «Пусть это Сталин ест!». Там были помои. Загремел Казик на второй срок, — пересказывал спецпоселенец судьбу соотечественника. 

 

На официальном уровне представителей депортированных народов всюду преследовало недоверие, они чувствовали себя людьми «второго сорта». Многие стремились поменять свою фамилию, выдать себя за более «благонадежного» человека: русского, украинца или беларуса. Особенно актуально это было для депортированных во время войны «народов-предателей», однако предвоенные переселенцы также сталкивались с предубеждениями со стороны «интернациональных» советских органов. 

 

По вечерам ходил в аэроклуб, хотел стать летчиком. Но к концу окончания школы мне подсказали, что я зря трачу время, меня не примут в летное училище. Мне пришлось расстаться с этой мечтой, хотя уже готовился к учебным полетам. Мои соклассники — двое русских и украинец, добились [поступления]. Эта была первая моя пощечина. Дальше было еще больше.

 

Я, еще в душе мальчишка, с полными глазами слез, забрал документы и бегом побежал в Сельскохозяйственный институт на факультет лесного хозяйства, там сказали, если хорошо сдам экзамены, то возьмут. Сдал шесть экзаменов, получил четыре пятерки и две четверки. Стали вызывать тех, кого приняли, и не могу поверить своим глазам и ушам, вызывают абитуриентов уже с тройками, а меня нет. Я в приемную, к директору вуза, а мне говорят, что я не прошел, — рассказывал поляк Эдуард Любчанский, переселенный в детстве из Западной Украины в Казахстан. 

 

Простые казахи, жившие в областях переселения, были более гостеприимны.

 

Только в Келлеровском районе спецпереселенцами из Подолии и Волыни построено 16 сел. Казахи из соседних аулов приняли нас спокойно. Они поняли, прибыли не оккупанты-мученики, доставленные под конвоем и насильно удерживаемые на чужбине, — отмечал Любчанский. 

 

Местные жители в целом сочувствовали переселенцам, старались по мере сил помогать им. 

 

В суровую зиму привезли нас, маленьких детей с мамой, в Актюбинскую область. Еще когда ехали на подводах, мама плакала, куда мы попали: кругом снег, одинокие казахские кибитки. Поместили нас дома у казаха, работавшего в совхозе. Он скоро растопил кизяк, поставил казан, принес нам лепешек, муки, сметаны, тары. Он видел, в каком состоянии мы были, женщина с маленькими детьми, заботился о нас, всегда помогал. Соседки-казашки каждый день навещали нас, приносили айран. Дай бог, чтобы им было хорошо на том свете, — рассказывала одна из насильственно переселенных немок. 

 

На первых порах помогли местные жители — казахи, занимавшиеся в основном скотоводством. Они делились с приезжими чем могли, каждый резавший дома скотину приглашал потерявших родной очаг к своему дастархану. В знак признательности армяне в первую весну на чужбине вызвались провести арык из Аксайки для орошения будущих огородов. Посадили кукурузу, картошку, свеклу, — рассказывал схожую историю армянин, переселенный из приграничного с Ираном села. 

 

 

Как депортации проходили во время войны 

В 1941 году, через полгода после оккупации Молдовы и стран Балтии, СССР начал в них зачистку «контрреволюционеров и националистов»: бывших членов партий, полицейских, помещиков, крупных чиновников и офицеров. Самих репрессированных в большинстве случаев направляли на несколько лет — от пяти до восьми — в трудовые лагеря, а членов их семей депортировали в качестве «спецпоселенцев» в отдаленные регионы страны, включая Казахстан. Предполагалось, что в будущем, когда репрессированные освободятся из лагерей, они смогут воссоединиться с депортированными родственниками. 

 

Депортация происходила в июне — буквально за считанные дни до вторжения Третьего Рейха. Дополнительной «зачистке» подверглись и западные территории Украины с Беларусью: там особенное внимание обращали на членов националистических организаций.

 

Депортации в июне 1941 года 
*Люди, которых обвинили в «национализме» или связи с «националистическими» организациями

 

Эти депортации не были полностью завершены — началась Великая Отечественная война. Некоторые эшелоны даже подверглись бомбежкам немцев. Именно в ходе войны произошли почти все тотальные депортации: им подвергались так называемые «наказанные народы». Официальная причина насильственных переселений — либо возмездие за «предательство», либо его предотвращение. Целые народы, полноправные советские граждане, насильно переселялись за тысячи километров от своей Родины лишь за «принадлежность к национальности, с зарубежными соплеменниками которой ведется или может вестись война».

 

Что интересно, в нацистской Германии принудительному задержанию подлежали только люди, обладавшие паспортом СССР. Русских эмигрантов, уехавших во время гражданской войны, репрессиям или ограничениям не подвергали. С другой стороны, американских японцев — в том числе имевших гражданство США — сажали в лагеря на время войны. В 80-х годах американское правительство официально извинилось за это, выплатив каждому бывшему заключенному по 20 тысяч долларов. 

 

В первый год войны тотальной депортации подверглись советские немцы — семьи многих из них жили на территории страны практически 200 лет, со времен правления императрицы Екатерины II. Насильственные перемещения так или иначе затронули почти миллион немцев: две трети от их общего числа в СССР. Депортациям также подверглись финны, а в некоторых случаях — при отступлении Красной Армии — итальянцы, греки, крымские татары и румыны. Немцев иногда перемещали по несколько раз — когда выяснялось, что в прошлый раз переместили «недостаточно», и фронт уже приближается снова.

 

Депортации во время отступления Красной Армии (1941-1942)

 

Депортации проводили поспешно, в условиях секретности и неразберихи. Людей вынуждали бросать практически все имущество. Скот у колхозников принимали по квитанциям, обещая вернуть его на новом месте — но это обещание, как и многие другие, так и не было выполнено. 

 

По факту у «переселенцев» изымали практически все имущество: на новом месте им приходилось начинать жизнь с чистого листа. Везли репрессированных, как и их довоенных предшественников, в грузовых вагонах. Людям часто не хватало еды и воды, многие погибали от различных заболеваний.

 

Многих «спецпоселенцев» — как довоенных, так и новых — во время Великой Отечественной войны мобилизовали в «трудармию». Государство рассматривало депортированных как дешевую и мобильную рабочую силу: их перемещали на различные предприятия и стройки, где они, находясь в огражденных зонах с вооруженной стражей и тотальным контролем, трудились на самых тяжелых и изнурительных работах. 

 

Особенно сильно от подобной практики пострадали советские немцы — более полумиллиона мужчин и четверть женщин прошли через «трудармию». Их дети в это время либо оставались на попечении родственников, либо передавались колхозам. 

 

Стояли крепкие морозы. Поместили нас в барак в огражденной колючей проволокой зоне. Говорили, что там до нас находились заключенные. То, что мы сами стали заключенными, сомнений не вызывало: вышки по углам забора с вооруженной охраной, проходная со строгим контролем при входе и выходе. Выход за территорию грозил девятью годами лагерей в Сибири. На весь большой барак была только одна железная печка. 

 

Спали на трехъярусных нарах из необструганных досок. Кормили плохо: давали остатки капусты — рубачи или баланду (муки намешают в воде). Обувь носили — деревянные ботинки: подошва деревянная, а верх тапочек — из автомобильных шин или мешковины. Работа была тяжелая, строили узкоколейку, работали на всех промыслах, где была нефть, на строительстве нефтепровода. Женщины носили землю, мужчины рыли траншеи для нефтепроводной трассы, — рассказывал Иван Миних, один из мобилизованных в трудовую армию. 

 

 

Когда начались тотальные депортации

К 1943 году СССР сумел развернуть ход войны в свою пользу и постепенно начал освобождать захваченные нацистами территории. Именно тогда начались тотальные депортации, служившие актом коллективного возмездия за «преступления», совершенные, по мнению властей, членами какой-то национальности против советского государства. Подобные депортации предполагали насильственное перемещение всех представителей народа на новое место. 

 

Конечно, такая коллективная ответственность была несправедливой: более 60 миллионов советских граждан, живших в оккупированных зонах, были вынуждены так или иначе контактировать с оккупантами — и по меньшей мере миллион из них, вне зависимости от нации, делал это весьма активно. 

 

В то же время, многие представители «наказанных» народов активно противостояли Третьему Рейху: к примеру, из 137 тысяч крымских татар, сражавшихся в Красной Армии, в боях погибли 57 тысяч. 46 тысяч турок-месхетинцев ушло на фронт, в боях погибли 26 тысяч из них.

 

Депортации на заключительном этапе войны (1943-1945)
*Люди, которых обвинили в «национализме» или связи с «националистическими» организациями

 

 

Только среди турок-месхетинцев смертность, по официальным данным, составляла около 12%. По неофициальным же данным она могла доходить до трети всех переселенцев. Депортированных, вынужденных ехать 2-3 недели, привезли в Центральную Азию прямо посреди зимы. 

 

 

Кто позже получил шанс на реабилитацию 

Депортации продолжались и после войны. Им подверглись националисты из оккупированных стран Балтии — «бандиты и бандпособники из кулаков», а также члены украинской ОУН (Организация Украинских националистов). Насильственным перемещениям подвергали в том числе и родственников националистов. Схожим образом репрессировали и многих армян — их обвинили в сотрудничестве с националистами из партии Дашнакцутюн.

 

Последние крупные депортации в СССР
*Люди, которых обвинили в «национализме» или связи с «националистическими» организациями

 

В течение практически десяти лет после окончания войны положение «спецпоселенцев» оставалось таким же: они работали на неосвоенных территориях, каждый день отмечались в комендатуре, сталкивались с предвзятостью и дискриминацией со стороны официальных властей. 

 

После смерти Сталина и развенчания Никитой Хрущевым культа личности, положение «спецпоселенцев» начало смягчаться, однако правительство действовало медленно и непоследовательно. В 1954 году со «спецпоселенцев» сняли правовые ограничения, позволив им на общих с другими гражданами основаниях, к примеру для командировки, перемещаться по стране. При этом оговаривалось, что жить бывшие «спецпоселенцы» по-прежнему имеют право только там, куда их переселили. 

 

Впрочем, далеко не сразу региональные органы стали соблюдать это распоряжение. В 1955 году Минкульт КазССР жаловался, что «многие областные управления и райотделы культуры, руководители предприятий, колхозов, совхозов до сих пор не уяснили себе, что спецпереселенцы пользуются всеми правами граждан СССР с некоторым лишь ограничением в правах передвижения, и продолжают смотреть на них как на людей „второго сорта“». 

 

Также важно, что документы не формулировались как реабилитация или признание ошибок. Власти лишь отмечали, что старый режим контроля «больше не требуется». Когда в 1957 году национальная автономия чеченцев и ингушей была восстановлена, это позиционировалось как «создание условий для развития чеченского и ингушского народов». Похожая судьба ждала и карачаевцев с калмыками: им восстановили национальные автономии, позволив вернуться обратно. 

 

Некоторые народы — в первую очередь немцы, крымские татары и турки-месхетинцы — не дождались даже этого. В 1972 году с немцев сняли ограничение, запрещавшее возвращаться на Родину — однако никаких официальных заявлений по поводу реабилитации сделано не было. Крымские татары боролись за право вернуться на родной полуостров вплоть до распада СССР. 

 

Все народы были официально реабилитированы в 1989 году. 

 

Память с особой горечью возвращает нас в трагические годы сталинских репрессий. Беззаконие и произвол не обошли стороной ни одну республику, ни один народ. Массовые аресты, лагерное мученичество, обездоленные женщины, старики и дети в переселенческих зонах продолжают тревожить нашу совесть, оскорбляют нравственное чувство. Об этом забыть нельзя.

 

Верховный Совет СССР провозглашает полную политическую реабилитацию этих народов и безоговорочно осуждает практику насильственного переселения как тяжелейшее преступление, противоречащее самой природе социалистического строя, принципам демократии и законности, — говорилось в заявлении советских властей. 

 

 

Публикация реализована в рамках проекта “Decolonising Journalism” журналистской сети
n-ost при сотрудничестве с фондом JX и при поддержке федерального правительства Германии по вопросам культуры и СМИ (BKM).

 

---

 

Источники

1. Поболь Н, Полян П. (2005). Сталинские депортации 1928-1953. 
2. Полян П. (1999). Насильственные миграции и география населения. 
3. Кыдыралина Ж. (1999). Депортированные в Казахстан народы: история и современность. 
4. Бердинских В. (2005). Спецпоселенцы: политическая ссылка народов Советской России. 
5. Абдыкадырова Д. (2019). Из истории депортаций, Казахстан 1939 — 1945 гг. Сборник документов в трех томах.