Советские власти, опасаясь «контрреволюции», с самого создания нового государства проводили репрессии. Пика они достигли во времена так называемого «Большого террора», устроенного Иосифом Сталиным и его соратниками. Именно тогда были отправлены в исправительно-трудовые лагеря или расстреляны сотни тысяч невинных советских граждан.  

В конце 30-х годов НКВД арестовал свыше полутора миллиона человек. Именно сотрудники этого органа по обеспечению государственной безопасности СССР вели дело каждого  репрессированного. Всего в Казахстане было расстреляно около 25 тысяч человек — в том числе множество известных общественных деятелей, таких как Ахмет Байтурсынулы и Турар Рыскулов. 

В нашем материале рассказываем, как расследовали «преступления» в эпоху сталинского террора.

Кто именно арестовывал «преступников»

Расследованиями занимались сотрудники Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) СССР. Считается, что старт» самой массовой части сталинских репрессий дал приказ главы НКВД Николая Ежова «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»  от 30 июля 1937 года.

НКВД был создан в 1934 году. Во всех Союзных Республиках, за исключением РСФСР, были республиканские отделения этого органа — а в РСФСР был институт Уполномоченного НКВД СССР.  Комиссариат обеспечивал «революционный порядок и государственную безопасность», охранял «социалистическую собственность» и границы Советского Союза, регистрировал смерть, рождение, браки и разводы. 

Что иронично, в 1939 году руководитель НКВД Николай Ежов сам был арестован по обвинению в «использовании репрессий в интересах антисоветского заговора». В дальнейшем (после пыток) Ежов признал и другие «преступления» — рассказал властям о «новых фактах» своего «морально-бытового разложения».

Речь идет о моем давнем пороке — педерастии, — признался Ежов, использовав в отношении себя гомофобное оскорбление. Он был расстрелян 4 февраля 1940 года.

Заместитель Главного военного прокурора торжественно и монотонно сообщил Ежову о том, что его просьба о помиловании отклонена Верховным судом. После этих слов приговоренный внезапно побледнел, словно полупустой мешок с картошкой опустился на койку и громко разрыдался, закрыв лицо руками. Человек, отправивший множество людей на казнь и в ГУЛАГ, сам боялся умереть, — писал в своих мемуарах Петр Фролов, один из палачей Ежова.

Как работали доносы

НКВД использовали разные причины для ареста и последующего «расследования» преступлений. Одной из них в конце 30-х годов являлся донос. 

Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов? — писал Сергей Довлатов в своей повести. 

Впрочем, реальное количество доносов неизвестно до сих пор — многие документы того времени засекречены. 

Намеченный к аресту по случайным обстоятельствам, вроде доноса соседа, человек легко заменялся другим соседом, — отмечал Александр Солженицын в своей художественно-исторической эпопее «Архипелаг ГУЛАГ». 

Причина для доноса могла быть любой.  Например, если кто-то из родственников у гражданина жил в то время в Америке — и это привлекло внимание бдительного соседа.

Концепция доносительства и борьбы с «врагами народа»  появилась еще в конце 1920-х годов. В 1928 году на июльском пленуме ЦК ВКП(б) Генеральный секретарь партии Иосиф Сталин отметил, что «классовая борьба» в Советском Союзе «будет обостряться со временем».

Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих [капиталистических] элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основных масс крестьянства, — обещал Сталин. 

Позже, в 1930-х годах, доносы на «врагов народа» стали привычным делом. Власти пропагандировали и поощряли доносительство — в том числе среди детей.

Примером для подражания всех детей страны сделали Павлика Морозова, мальчика, якобы сообщившего властям, что его отец — кулак. У него были настоящие последователи. Мальчик Проня Колыбин, к примеру, донес на собственную мать, отправившуюся в поле собирать опавшие зерна чтобы накормить его. 

Доносы писались по-разному — кто-то делал их в милицию, кто-то в партию. Часто их писали и в газеты. Так в 1937 году в газету «Красногвардейская правда» некий колхозник написал донос на кладовщика колхоза «Ново-Кузнецово». Причиной доноса он указал то, что Петр Батраков — кладовщик — до революции работал торговцем и стражником. Из-за этого доноса Петр Батраков был арестован и позже расстрелян. 

В целом СМИ играли важную роль в репрессиях. 

Работа журналиста тогда часто объединялась с работой «наводчика», он должен был обвинить указанного ему человека в каком-нибудь преступлении, то есть выдумать его преступление и написать о нём в газетной статье. Делом НКГБ было на этом основании арестовать «виновного» <...> Если он не напишет этой статьи, её напишет его товарищ, а он пойдёт вместе с «обвиняемым», — писала в своих мемуарах Нина Мальцева, работница газеты «Днепропетровская правда».

По воспоминаниям журналистки, в самих редакциях проходили «открытые партийные собрания», на которых одного из сотрудников, совершившего «преступление», публично осуждали. 

[Когда собрания заканчивались,] все стремительно покидали «лобное место» и бежали куда глаза глядят, лишь бы подальше, лишь бы забыть всё поскорее. А «виновный» брёл домой, где его уже ожидал арест. Эти «открытые партсобрания» происходили всё чаще и чаще, и каждый ожидал с ужасом своей очереди, — рассказывала Мальцева. 

Также, по ее словам, в любом учреждении был свой «осведомитель-стукач» от НКВД — в его задачи входило выявлять «врагов народа».

Людей могли арестовать где угодно и когда угодно. Солженицын писал, что арест мог произойти в любое время суток — на улице, в театре, дома и в других местах. Он отмечал, что особенно часто арестовывали людей ночью.

Обыск — если к человеку приходили домой — проводился вместе арестом. Изымали, помимо оружия или военного снаряжения, в том числе «контрреволюционную литературу, драгоценные металлы в монете, слитках и изделиях, иностранную валюту, множительные приборы и переписку».

После сборов и обыска арестованных сажали в машины, прозванные в народе «черными воронками» и увозили в тюрьмы. Название произошло от черных автомобилей ГАЗ-М1 — на них первое время ездили сотрудники органов. Позже для арестантов появились автозаки.

В автозаках нередки были случаи применения насилия, а женщин могли изнасиловать. Часто политических «преступников» везли вместе с обычными преступниками, а женщин — вместе с мужчинами. 

Людей обычно обвиняли в различных «контрреволюционных преступлениях» — для них существовали специальные статьи во всех Уголовных Кодексах, действующих в союзных республиках.

Как выживали в тюрьмах во время расследования

В Сухановской тюрьме, известной также под названием «Спецобъект 110», все камеры для заключенных были одинаковыми — на их окнах были толстые армированные решетки, через которые еле пробивался солнечный свет, в пол были вмонтированы стол и стулья, а у стены была размещена кровать, поднимавшаяся днем и запиравшаяся на замок. Проводка была утоплена в стены, а все углы в камере сглажены, чтобы никто из «преступников» не смог навредить себе. 

Также в тюрьме были несколько типов карцеров — горячие, холодные и без света. Для «буйных» заключенных были подготовлены камеры, в которых стены и пол были обшиты мягким материалом. 

Для пыток были существовали специальные помещения со всем необходимым оборудованием. Эти помещения были ликвидированы вместе с запретом пыток в 1953 году по приказу министра внутренних дел СССР Лаврентия Берии. 

В тюрьме заключенных могли долгое время содержать в полной изоляции. Евгений Гнедин, автор мемуаров «Катастрофа и второе рождение», заявлял, что его так держали 13 месяцев.

Змеиная злоба тюремщиков выражалась в пытке изоляцией и теснотой, в назойливом надзоре. Глазок открывался чуть ли не ежеминутно. Задачей надзирателя было не спускать глаз с подследственного, не позволять ему ни на минуту задремать после бессонной ночи, ни сидя, ни стоя. Некоторым заключенным не давали спать по много дней и ночей, одной только бессонницей доводя до безумия, — писал Гнедин.

Сухановская тюрьма мало чем отличалась от других тюрем того времени, в которых содержались репрессированные  — во всех над людьми издевались разными способами. Это признали сами власти СССР в 1953 году.

Министерством внутренних дел СССР установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток — жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер, — писал в своем приказе Берия. 

Тем «преступникам», которых должны были расстрелять, нельзя было писать родным и получать от них письма. Приходившим в следственные изоляторы родственникам арестованного говорили, что у этого арестованного нет права на переписку.    

Как допрашивали арестованных

Первый допрос обычно проводили ночью — об этом, в частности, писал Евгений Гнедин. Его разбудили на первый допрос в три часа ночи. В дальнейшем с перерывами проводили еще несколько допросов. Основной их целью было получение признания от арестованного — и его согласие со всеми обвинениями.  

Меня водили, а потом тащили из кабинета в кабинет, где меня по очереди избивали и допрашивали разные следователи, обычно два-три человека, — рассказывал Гнедин о пытках.

Солженицын писал, что в 1937-1938 годах, ввиду «чрезвычайной ситуации», насилие и пытки были разрешены следователям неограниченно, на их усмотрение, как требовала их работа и заданный срок». Допускалась при этом любая изобретательность.

Жестокое обращение с подозреваемыми и постоянные допросы заставляли их признаваться во всех своих «преступных деяниях». А предъявляли им ложные обвинения. 

Между тем, когда я столь самоуверенно отвечал Кабулову [следователю], продолжая в сознательном состоянии защищаться от ложных обвинений, я в полубреду, отвечая на вопросы, задававшиеся в присутствии стенографистки, уже снабдил следователей фактическими данными о том, где и когда я работал, с какими иностранцами имел дело. Сведения, сообщенные мною следователям, не имевшим понятия о моем прошлом, послужили материалом для составления фальшивки,  —  рассказывал о пытках Гнедин.

Сам Сталин в 1939 году в шифротелеграмме секретарям отделов партии признал, что НКВД начали пытки еще в 1937 году — и это, по его мнению, нормально, поскольку дает положительные результаты при расследовании  «преступлений».

Одобрение подобных мер приводило к тому, что многие арестованные погибали прямо во время допросов.

Бывший руководитель НКВД Ежов, по приказу которого были арестованы тысячи невинных людей, тоже был подвергнут пыткам после ареста. 

Я говорил, что я не шпион, что я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения, — вспоминал Ежов. Через несколько дней непрекращающихся допросов он признался во всех предъявленных ему обвинениях.

Как исполняли приговоры без суда

Согласно указаниям Ежова, внесудебными заседаниями и вынесением приговоров занимались «тройки». Они состояли из трех чиновников — сотрудника НКВД, прокурора и секретаря ВКП(б). «Тройки» бывали республиканские, областные и краевые. Они могли как находиться в органах НКВД, так и выезжать на заседания в тюрьмы. Исполнением приговоров занимались оперативные группы НКВД. 

Члены спецкоманды отводили приговоренных по одному к вырытой метрах в ста траншее и стреляли жертвам в затылок. Потом возвращались за следующей жертвой. И так много раз. После завершения процедуры расстрела они шли в каменный домик, где их уже ждал спирт, скромная закуска и одеколон. Я в это время вместе с врачом и прокурором считали количество трупов. После этого я составлял соответствующий акт, — рассказывал в своих мемуарах сотрудник НКВД Петр Фролов.

Он отмечал, что сотрудники госбезопасности, расстреливающие «врагов народа», были людьми «малограмотными». 

Через несколько месяцев общения с ними я обнаружил, что все они довольны своим служебным положением и тем, чем им приходится заниматься. У каждого за плечами незаконченное начальное образование и крестьянское желание выслужиться перед начальством своим ударным трудом. И патологическое отвращение к любым формам учебы и саморазвития, — отмечал Фролов.   

Родственникам расстрелянных говорили, что «преступник» выслан в лагеря на «десять лет без права переписки». В 1955 году вышла специальная директива председателя КГБ при Совете Министров — в ней говорилось, что родственникам «органы КГБ сообщают устно, что осужденные были приговорены к 10 годам ИТЛ и умерли в местах заключения». В свидетельстве о смерти казненного человека писали примерную дату, которую определяли в пределах десяти лет со дня его ареста. 

В Казахстане должны были репрессировать семь с половиной тысяч человек — некоторые из них должны были быть расстреляны, другие отправлены отправлены в лагеря. Однако в приказе было сказано, что цифры являются «ориентировочными» и могут быть повышены. В итоге в Казахстане по политическим мотивам было расстреляно около 25 тысяч человек. 

Ежов получал ходатайства со всех уголков Советского Союза. Например, некий Столяр попросил летом 1937 года разрешить расстрелять еще пять тысяч человек в Свердловской области. А в 1938 году чиновники из Иркутской области попросили поднять лимит расстрелов на четыре тысячи, из-за «засоренности» области неугодными «элементами».

Ходатайство об увеличении лимита расстрелов, 1938 год. Источник: WikiData

По данным Спецотдела МВД СССР, за 1937 и 1938 год к высшей мере наказания по всему Советскому Союзу были приговорены свыше 680 тысяч человек. Расстреливали в том числе инвалидов — в феврале и марте 1938 года в Москве и Московской области их было убито 1168 человек. 

Тройки перестали существовать 17 ноября 1938 года в соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре» и ведении следствия. 

Как сталинский период повлиял на законодательство Казахстана 

В Казахстане уголовными правонарушениями занимаются только органы уголовного преследования или сам потерпевший, если дело по совершенному против него уголовному правонарушению является делом частного обвинения. По всем уголовным делам приговоры всегда выносятся только судом — а за пытки во время процесса предусмотрена уголовная ответственность. 

Впрочем, этот запрет часто нарушается в реальности. Во время Январских событий некоторые сотрудники силовых структур пытали задержанных. Позже 35 из них были привлечены к уголовной ответственности за применение пыток, а Токаев заявил о недопустимости применения пыток. В марте 2023 года уголовная ответственность за них была ужесточена.

Жертвы пыток, при этом, жалуются, что множество дел «буксует» — а 80%, по данным OpenDemocracy, и вовсе были закрыты. 

Арестовывать просто так, по законодательству, в Казахстане также нельзя. Это можно делать только с санкции следственного судьи и только на определенное время. Разрешение на арест необходимо для того, чтобы не нарушить конституционное право на личную свободу. 

Это право также не должно нарушаться, когда человека задерживают по подозрению в совершении уголовного правонарушения. Взрослого человека без санкции суда могут задержать на срок не более 48 часов, а несовершеннолетнего — на срок не более 24 часов, за исключением некоторых случаев. 

При этом во время задержания у подозреваемого проверяют состояние здоровья и наличие телесных повреждений — чтобы в случае появления изменений можно было понять, откуда они произошли. Ему также должны объяснить, на каком основании происходит арест — и проинформировать о праве хранить молчание и пригласить защитника.

Допрашивать подозреваемого в любое время дня и ночи как угодно нельзя. Существуют определенные правила проведения допроса — которые сотрудники органов обязаны соблюдать.

На допрос должны вызывать по повестке — за исключением случаев, когда подозреваемый находится под стражей. Допрос проводится в дневное время. В другое время провести допрос можно, но только если это необходимо. 

Допрос всегда проводится в определенном месте — либо в отделении полиции, либо в месте нахождения допрашиваемого. Взрослых нельзя допрашивать более четырех часов подряд, за исключением некоторых случаев — необходимо прервать допрос на час и сделать перерыв.

Также есть категории лиц, которых нельзя непрерывно допрашивать более трех часов подряд — это беременные женщины, женщины с детьми младше 14 лет, женщины старше 57 лет, мужчины старше 62 лет. 

На допросе подозреваемого всегда должен присутствовать его защитник. Подозреваемому также должны объяснить, что он имеет право хранить молчание и не свидетельствовать против себя, своего супруга (супруги) и близких родственников. Это право, гарантированное Конституцией Казахстана каждому человеку. 

Если допрашивают несовершеннолетнего, то на допросе обязательно должен присутствовать педагог или психолог.

Во время сталинского террора к уголовной ответственности могли привлечь даже людей, уже отбывших наказание. Сейчас Конституция РК запрещает снова привлекать человека к уголовной ответственности за то же уголовное правонарушение.

Использованные источники: 

1. Н.В. Мальцева «За пологом сталинской печати. Записки и воспоминания» — //Энциклопедии Сибирского ГУЛага. — Иркутск, 2005.
2. Головкова Л. А. «Сухановская тюрьма. Спецобъект 110»/ Головкова Л. А.; ред. С. С. Виленский. — М.: Возвращение, 2009.
3. Фролов Петр «Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года»/ Петр Фролов. — Москва: Яуза-пресс, 2011.
4. Павлюков Алексей "Ежов. Биография"/Алексей Павлюков. — Москва: Захаров, 2007.
5. Солженицын А.И. "Архипелаг ГУЛАГ. Полное издание в одном томе"/Солженицын А.И., Солженицына Н.А. — Москва: Альфа-книга, 2019.