Прямо сейчас на портале «Открытые НПА» обсуждается проект нового закона «О масс-медиа», предназначенный на замену старому, принятому еще в 1999 году, закону «О средствах массовой информации». По мнению многих журналистов и независимых экспертов, эта версия проекта содержит множество проблем и способна нанести значительный урон казахстанским СМИ. 

Руководительница организации «Медиа Қолдау» Гульмира Биржанова считает, что создатели закона ориентировались на опыт России, Узбекистана, Турции и Азербайджана — то есть стран, которые на данный момент уступают Казахстану в рейтинге свободы СМИ от Reporters Without Borders.

Рассказываем про проект нового закона «О масс-медиа» и чем он грозит журналистике в Казахстане.

Что это за законопроект 

В марте 2022 года, вскоре после Январских событий, Касым-Жомарт Токаев выступил с обращением и анонсировал реформы. Затронул он в том числе и вопрос регулирования СМИ, отметив, что «любой прогрессивной стране» в наше время важно иметь «конкурентноспособные и свободные средства массовой информации».

Поэтому необходимо пересмотреть закон о СМИ с учетом интересов государства, запросов общества и тенденций развития медиасферы, — резюмировал президент. 

В июне того же года Министерство информации и общественного развития собрало рабочую группу по обсуждению нового законопроекта, в которую вошли различные журналисты, эксперты и представители НПО — в общей сложности более 60 человек. 

У нас были вопросы как к самому названию закона, так и к его нормам. Но представители МИОР нас успокаивали, что переживать не о чем — это только план, а сам законопроект будет разработан с учетом мнений участников рабочей группы. И мы в течение нескольких месяцев добросовестно вносили свои предложения, — рассказывала руководительница фонда «Правовой Медиа-Центр» Диана Окремова в интервью Ulys Media. 

В начале февраля на сайте «Открытые НПА» для общественного обсуждения был размещен готовый законопроект, одобренный межведомственной комиссией. Представители рабочей группы заявили, что его текст стал для них «неожиданностью». 

Текст был абсолютно не согласован с рабочей группой. Рабочую группу даже никто не уведомил, что в министерстве придумали текст, куда включили какие-то нововведения. О них никто не знал, и его повесили на сайт Egov, и уже его одобрила МВК. Мы расцениваем это как дискредитацию рабочей группы — это знак, что наша деятельность совершенно для министерства не важна, — заявила Окремова на пресс-конференции. 

Шеф-редактор столичного бюро журнала «Власть» Тамара Вааль предположила, что рабочая группа была нужна «для галочки».

И потом в конечном итоге МИОР просто скажет: «Ну, мы же приглашали полевых журналистов. Вот он ваш закон, полевые журналисты были, мы выполнили все ваши требования». Но было понятно, что сделают они то, что нужно им. Что нас не услышат, — отметила она.

Впрочем, официальные лица Министерства информации с такой трактовкой не согласны. Они заявляют, что по многим пунктам согласны с рабочей группой — но межведомственная комиссия заблокировала их предложения. 

После того, как правительство одобрит, документ пойдет в наш законодательный орган. Мы вместе пойдем туда как члены рабочей группы и будем дальше работать над данной новеллой. Смысла нет обсуждать, потому что мы поддерживаем абсолютно, — пообещал вице-министр информации Канат Искаков, комментируя один из спорных вопросов. 

По заявлению Жасулана Умиралиева, директора департамента госполитики в области СМИ, в настоящее время МИОР уже проводит встречи с представителями рабочей группы и представителями НПО, чтобы «обсудить текст законопроекта». Он также упомянул наиболее «горячие» фрагменты нового закона — и пообещал, что Министерство будет «на связи с представителями отрасли и обществом в целом». 

Обсуждение законопроекта на «Открытых НПА» продлится до 22 февраля. После этого закон еще должен будет пройти через несколько инстанций — и только потом окажется в парламенте.

Какие нормы возмутили журналистов

Шквал критики вызвал перечень правил, которые журналисты по новому закону обязаны соблюдать «в особых условиях» — то есть при введении ЧС социального, природного и техногенного характеров, а также в зоне боевых действий и месте проведения антитеррористической операции. Новый закон требует, чтобы во всех этих ситуациях журналисты согласовывали свои материалы с должностными лицами. Журналистка Айнур Коскина считает это цензурой, прямо нарушающей Конституцию РК.

Вот были Январские события, была трагедия на экибастузской ТЭЦ. Это все можно подвести под «особые случаи». И если бы этот закон существовал, то журналисты в принципе не смогли бы без согласования с должностными лицами выдавать какие-либо материалы. Но если журналистам не дают делать официальные материалы, то буйным цветом цветет блогосфера. Людям нужна информация — и если они не получают ее из официальных источников, начинают использовать альтернативные. Вот там как раз будет много фейков. Со стороны Министерства это работа себе во вред, — считает Диана Окремова. 

Власти заявляют, что подобные меры не являются цензурой: они нужны, чтобы СМИ случайно не выдали место дислокации войск или информацию о антитеррористических приемах. Однако в список «особых условий» входят далеко не только боевые действия или антитеррористические операции. 

Никто не спорит по поводу того, что в военное время могут быть какие-то ограничения. Но у нас есть закон «О военном положении», где все такие ограничения предусмотрены в отношении СМИ, — подчеркивает медиаюристка Ольга Диденко.

Юристка считает, что чиновники хотят ограничить деятельность журналистов в любых кризисных ситуациях, где могут быть видны проблемы с инфраструктурой, действиями властей и неготовностью справиться с кризисом.

Еще чиновники хотят централизовать выдачу журналистских пресс-карт — и ввести для этого специальный государственный орган, который будет проверять журналистов на соответствие определенным критериям. Руководительница фонда «Адил соз» Карлыгаш Джаманкулова считает это «косвенной системой лицензирования деятельности журналистов». 

Внимание журналистов и экспертов также привлек тот факт, что из обсуждаемой версии законопроекта исчезла норма о сроке исковой давности по делам о «защите чести и достоинства». В самых первых проектах такая норма присутствовала — и это, по мнению Окремовой и Диденко, являлось одной из немногих позитивных сторон нового закона.

В целом, как отмечает Окремова, новый закон на 80% «слеплен» из двух старых законов о СМИ и телерадиовещании — и не предлагает инициатив, касающихся гарантий безопасности журналистов и их права на профессиональную деятельность. 

Президент говорил о принципиально новом законе, который будет способствовать конкурентоспособности и защищать журналистов. В итоге мы видим ограничительный закон, в котором через каждую статью вы увидите «журналист обязан», «журналист не должен», «журналист не имеет права», — считает она. 

Ольга Диденко также отмечает, что в законопроекте отсутствует множество важных норм: обеспечение редакционной независимости, развитие плюрализма источников информации и новостей, разнообразие форме собственности на медиаресурсы. Также закон никак не регламентирует создание, деятельность, автономность и прозрачность государственных СМИ. 

Не вошли в закон и различные предложения участников рабочей группы, касавшиеся снижения регулирования телерадиоканалов и введения обязательной маркировки всего платного контента в медиа. 

Почему критику вызвало название закона

В самом начале законопроекта сказано, что его цель — регулировать деятельность СМИ. Однако понятие «масс-медиа», сформулированное в законе, включает в том числе и любые интернет-ресурсы. Закон теоретически — раз уж он называется «О масс-медиа» — распространяется в том числе на сайты, блоги и мобильные приложения. 

Диана Окремова считает, что по сути закон охватывает весь интернет. 

Мне кажется, [в МИОР] не понимают, какую на себя взваливают ношу. Весь интернет регулировать в принципе невозможно. Это как объять необъятное, — отмечает она. 

Ранее Окремова заявляла, что подобная формулировка даст властям возможность применять законы, «когда удобно — на журналистах, а когда удобно — на всех интернет-пользователях». 

Мы категорически против того, чтобы интернет-сайты включали в понятие масс-медиа. С одной стороны, это бессмысленно. А с другой, это вешает над всей блогосферой топор, который может в любой момент упасть на них. Они будут приравнены, как и все средства массовой информации, к ответственности, — подчеркивает руководительница ОФ «Правовой Медиа-Центр».

Ольга Диденко также полагает, что новый закон «открывает широкие перспективы» для экономического и правового регулирования блогеров.

Формально МИОР заявляет, что деятельность блогеров будет регулироваться только экономическими, а не правовыми методами — и что будет разработан законопроект об онлайн-платформах и интернет-рекламе. Но текста законопроекта нет, поэтому пока нет понимания, как это будет происходить, — отмечает она.

Диденко считает, что сам термин «средство массовой информации» устарел: в современных законах, таких как европейский Media Freedom Act (Акт о Свободе в Медиа) используется термин «поставщик медиауслуг», означающий физическое или юридическое лицо, профессионально занимающееся предоставлением медиауслуг и несущее за них редакционную ответственность. При этом человек или компания, по словам юристки, сами определяют свою принадлежность к этой категории — и уже исходя из этого должны придерживаться определенных правил, вроде редакционной независимости и указания владельцев медиа. 

Европейский подход — это, в первую очередь, самоопределение. Создаешь ли ты медиауслуги для общества? В таком случае, нужно придерживаться определенных правил. Казахстанский подход — абсолютно все объявлено медиа, и есть не просто набор правил, а весьма строгое регулирование деятельности медиа со стороны государства, — поясняет Диденко. 

Что будет дальше

Сейчас законопроект обсуждается на платформе «Открытые НПА» — любой гражданин может зайти туда и внести свои предложения. Пока неясно, насколько власти прислушаются к критике журналистов и медиаэкспертов, но они обещают учесть ее при дальнешей работе над проектом. Чиновники МИОР и вовсе заявляют, что открыты к дискуссии — а ответственность за несогласованную «редактуру» закона, вроде исчезновения нормы об исковой давности, несет межведомственная комиссия. 

Наша принципиальная позиция состоит в том, что сложно что-то исправить в этом законе. Мы принципиально выступаем против него: написали открытое письмо президенту, организовали сбор подписей, — заявляет Диана Окремова.

По мнению Ольги Диденко, текущий законопроект «не совсем отвечает» своей главной цели — «ответить на вызовы времени и предложить полезные реформы для медиасферы».

Редакция Masa Media присоединяется к обращению коллег и призывает всех желающих подписать обращение к президенту против принятия нового законопроекта.