Последнее время в Казахстане остро обсуждается вопрос строительства атомной электростанции в поселке Улькен. В конце августа там даже были проведены «публичные слушания» — однако власти не представили на них конкретного проекта АЭС. Некоторые СМИ тогда писали, что на мероприятии был ярко выражен конфликт между местными жителями, выступающими за начало строительства, и экоактивистами, указывающими на непропорциональный вред, который может принести АЭС для окружающей среды. 

Недавно президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев объявил, что по вопросу строительства АЭС будет проведен референдум. ЦИК, в свою очередь, отчитался, что готов провести голосование уже в этом году — если «будет принято такое решение».

Айгерим, Жәмиля Көшек и Айым Смагулова — активистки общественной инициативы Qawipti Atom («Опасный Атом») — в интервью Masa рассказали, почему они считают атомную энергетику небезопасной и как можно выразить несогласие с планами властей по строительству АЭС. 

«Опасный Атом» 22 сентября также проведет дискуссию, касающуюся референдума по АЭС.

Взгляды и позиция героинь интервью могут не совпадать с мнением редакции

Расскажите, пожалуйста, чем занимается ваша инициатива?

Айгерим: Наша задача — представить альтернативное мнение по поводу строительства АЭС в Казахстане. Потому что мы видим, как вопрос [строительства] АЭС односторонне пропагандируется как министерством энергетики, так и другими заинтересованными сторонами.

Для нас важно, чтобы в Казахстане ввели мораторий на строительство АЭС хотя бы на 20 лет, чтобы [за это время] технологии действительно стали новыми и безопасными. На сегодняшний день мы знаем, что атомная энергетика опасна. Но ее преподносят как венец технологий и как то, что просто необходимо Казахстану.

Мы сотрудничаем с Экофорумом Казахстана, получаем экспертную поддержку от Climate Action Network. В качестве спикеров мы приглашали специалистов «Социально-Экологического Фонда», работаем с экологами, юристами, специалистами по атомной энергетике.

Почему вы считаете, что строительство атомной электростанции в Казахстане — это проблема? Власти заявляют, что это не просто энергетически выгодно, но и экологично. Были даже разговоры, что нужно построить сразу две электростанции — и на Юге, и на Севере.

Жәмиля: Вообще, существует много минусов. И главная проблема заключается в том, что правительство дает лишь одностороннюю позицию — что атом это классно, атом это нужно. Подводные камни они вообще игнорируют.

Атомной электростанции требуется вода для охлаждения реакторов. И это (использование воды из природных источников, — примечание редактора) будет нарушать флору и фауну озер или рек. То есть остро стоит водный вопрос.

По прогнозам профессора КазНПУ (Казахский национальный педагогический университет — прим.ред.) Келиса Жайлыбая через 40-60 лет Казахстан станет одной большой пустыней. И встает вопрос — а как в таких условиях атомная станция будет работать? Правительство это игнорирует и никаких ответов не дает. 

Также есть вопросы здравоохранения. Существуют исследования о том, что атомные электростанции все-таки не настолько безопасны (как об этом обычно говорят — прим.ред) из-за утечек малых доз радиации.

Я знаю, что у жителей Актау, которые живут около МАЭК, больше эндокринных заболеваний. Мой папа 25 лет жил [в этом городе], как раз во время эксплуатации МАЭКа — у него и его детей, включая меня, есть проблемы с щитовидной железой. 

Во время моей первой консультации у врача эндокринолога, у меня спросили, откуда родом мои родители. Когда я сказала, что из Актау, мне ответили: «А, ну МАЭК, понятно. Есть 30 мест в Казахстане, которые тебе не рекомендуется посещать из-за чувствительности к радиации».

Другая сторона — это экономическая нецелесообразность. Я имею в виду огромные затраты на строительство станции — сумма варьируется от 10 до 15 миллиардов долларов. Это все будет строиться 15-20 лет, а если Балхаш исчезнет за этот срок, это будут просто впустую потраченные деньги.

Айгерим: Сейчас решили, что это [строительство] будет на озере Балхаш. Озеро находится в кризисе, по неутешительным прогнозам, оно и так в течение 20 лет высохнет, исчезнет.

Бассейн Балхаша разделен на две страны (Или-Балхашский бассейн находится на территории Казахстана и Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая — прим.ред.) — там трансграничная река Или, которая начинается в Китае и питается из горных ледников. [Эти ледники], в силу того, что мы живём в условиях изменения климата, интенсивно тают и находятся практически на гране исчезновения. То, что сейчас происходит с озером Балхаш, это большая трагедия, которая также замалчивается.

Нет никаких исследований, как это [строительство АЭС] повлияет на озеро. Но раз есть такие негативные прогнозы, то ни в коем случае на нем сейчас не надо ничего строить.

Нам нужно, наоборот, минимизировать антропогенное влияние на это озеро и вести государственную программу по сохранению Балхаша. Если озеро высохнет, у нас будет второй Арал в Казахстане. И это будет экологической катастрофой. Причем это не какая-то призрачная возможность, а реальность, в которой мы живем, и в которой важно заниматься [проблемой высыхания Балхаша].

Мы наблюдаем, как работает пропаганда, относительно того, что [АЭС] — это зеленая, экологичная энергетика. Но на самом деле АЭС очень условно можно назвать безопасными. 

Например, у людей, проживающих в радиусе нескольких километров вокруг атомной электростанции, повышается вероятность заболевания раком.

Плюс есть разные уровни риска в случае аварии. Потому что аварии могут быть не такими масштабными, как Чернобыль или Фукусима, но при этом не менее опасными. Тем более, вокруг бассейна озера Балхаш проживает около 3 миллионов человек.

Айым: Эксперты в области энергетики часто называют Казахстан идеальным местом для альтернативных источников энергии, потому что у нас здесь есть ветра, очень много солнечных дней и так далее. И в целом, альтернативные источники более рентабельные, более популярные, на них легко найти инвесторов. Развитие альтернативных источников энергии было бы выгодно и с экологической, и с экономической точки зрения.

Айгерим: Еще важно учитывать, что изменение климата — это глобальная проблема. Планета, вообще-то, горит, мы живем на горячей планете, и атомные электростанции, которые еще больше будут греть планету, нам точно не нужны. В долгосрочной перспективе более справедливо и к людям, и к биоразнообразию, да, и вообще к земле развивать альтернативные источники энергии

Если мы говорим «давайте развивать технологии» — да, давайте развивать технологии альтернативных источников энергии. Если мы будем туда вкладываться, они будут у нас развиваться. 

Еще многие говорят о разных политических проблемах, в частности, коррупционных рисках — упоминают печальный опыт строительства LRT в Астане, аварии на крупных теплоэлектростанциях, в Экибастузе например. Также говорят о зависимости от России, в случае если Россия будет участвовать в стройке, или от Китая и других стран. Считаете ли вы эти опасения разумными?

Айгерим: Мы тоже выражаем мнение, что вопрос строительства АЭС — это вопрос национальной безопасности. Начиная с того, что мы и так зависим от России в политическом плане, а так мы будем зависеть еще сильнее. 

Есть буквально несколько компаний в мире, которые могут построить АЭС и, по всей видимости, лидирующую позицию занимает сегодня Россия (По данным «Росатома», Россия в 2021 году занималась строительством 8 реакторов, из них 35 — за рубежом, в 12 странах — прим.ред.). Особенно учитывая, что только Россия и Китай строят в долг — всем остальным нужно платить сразу. Поэтому еще наши правнуки будут рассчитываться за эту электростанцию.

Технологии, о которых сейчас говорят [власти], в большей степени соответствуют российским технологиям. Например, у нас хотят строить атомную электростанцию с [достаточно] крупным реактором, которые не строят в Китае.

Кроме того, нужно понимать, что производство атомной энергетики сопряжено с производством оружия. Потому что вещества, которые образуются в производственном цикле (природный уран проходит стадию обогащения, необходимую для использования как в военных, так и энергетических целях — прим.ред.) используются также в атомном оружии. И мы не можем контролировать эти вопросы, как общественность. 

Мы помним, что еще на границе Узбекистана и Казахстана планируется строительство атомной электростанции. Плюс этот же вопрос поднимается в Кыргызстане — наши коллеги экологи обеспокоены и тоже сейчас говорят о необходимости запрета на строительства атомной электростанции. И получается, опять Центральная Азия втягивается в орбиту либо России, либо Китая. Это две империи, там уже, знаете, большой разницы нет. 

Жәмиля: Еще нужно учитывать, что из-за санкций «Росатом» сейчас не имеет права использовать схемы реакторов Германии и США, то есть самые передовые и безопасные реакторы.

Айгерим: Мы также часто слышим от экспертов, которые уже на протяжении многих лет организуют антиядерные инициативы в Казахстане, что это больше похоже на коррупционную схему. Возможно, власти хотят продавить вопрос строительства для того, чтобы запустить процесс выделения финансов. 

Достаточных ресурсов для построения АЭС в Казахстане пока нет, и сам процесс полноценного строительства будет длиться минимум 10 лет. Цена на строительство увеличится, поскольку строить будут, скорее всего, в долг. И за это все будем платить мы из наших налогов. В итоге, проект строительства АЭС может повторить судьбу того же LRT в Астане.

Во время общественных слушаний в Улькене, одно из требований экоактивистов было в том, чтобы власти провели общенациональный референдум по поводу строительства АЭС. И 1 сентября во время послания народу Токаев объявил о том, что референдум всё-таки состоится. Как вы относитесь к этому заявлению?

Айым: Важно сказать, что в Улькене были не общественные слушания. Организаторы назвали это «публичными слушаниями». Важно [эти понятия] различать, потому что цель организаторов как раз — размыть понятия. Правила проведения общественных слушаний закреплены в Экологическом кодексе РК. В этом случае организаторы были бы обязаны предоставить документы по проекту АЭС, но ничего этого, никакой конкретики не было. 

Айгерим: Этот референдум явно сделан не для того, чтобы узнать мнение казахстанцев, и чтобы казахстанцы приняли решение. Уже даже из формулировок президента это понятно. Во время послания он сказал, что Казахстан как страна, которая лидирует по добыче урана, должна иметь свою атомную энергетику. То есть президент на всю страну сказал, что мы должны построить АЭС. И сейчас этот вопрос будет отрабатываться дальше всеми государственными органами.

Все знают и в правительстве, и в Минэнерго, что народ Казахстана против АЭС. В 2019 году Demoscope проводили опрос и по его результатам больше половины населения (55% — прим.ред) Казахстана [было] против АЭС.

Поэтому мы видим, как много пропаганды льется про АЭС [в духе] «это зеленая энергетика, она безопасная — ура, мы все будем счастливы». И как МАГАТЭ ведет эту пропаганду о том же, что атом — это безопасно.

Мы следим также за ситуацией, которая происходит на территории бывшего Семипалатинского полигона. Где МАГАТЭ помогает властям открывать территории, которые до сих пор опасны и радиоактивны, чтобы люди их использовали [для сельского хозяйства] («зону ядерной безопасности» на месте бывшего Семипалатинского полигона начнут создавать в 2024 году — прим.ред.). Многие социальные вопросы и вопросы здравоохранения, связанные с последствиями испытаний на полигоне, до сих пор не решены.

Вот, например, Tengrinews пишут: министр энергетики Алмасадам Саткалиев говорит, что референдум направлен на то, чтобы казахстанцы высказались за необходимость развития технологий. То есть мы уже видим, что это будет референдум без выбора.

У меня есть опыт наблюдения и за референдумом, который был в 2020-м, и за выборами. Я прекрасно знаю, как у нас проводятся выборы. Поэтому есть большой риск того, что на референдуме мнение народа будет искажено.

Жәмиля: Я думаю, что у народа Казахстана уже не осталось вообще веры в институт выборов или проведение референдума. Особенно ясно это стало во время последних выборов: эти фальсификации, эти люди, которые ходили с одного участка на другой и по несколько раз голосовали. Поэтому, честно, у меня лично нет никакого сомнения [в том, как пройдет референдум]. Я думаю, что надеяться на него не стоит. 

Айгерим: Референдум покажет настрой Минэнерго и властей, [но не граждан].

И то же самое: говорят, что были проведены слушания в поселке Улькен. Но это были не слушания, это была пропаганда [постройки] атомной электростанции. Например, аким Жамбылской области сказал: «Наконец-то лед тронулся, ура, мы будем строить АЭС». 

То есть это было сделано не для обсуждения — не было озвучено никакой информации, касательно экологии, рисков, угроз. Каждый спикер пропагандировал постройку атомной электростанции, и как все будут счастливы, если ее построят.

А люди в том же самом Улькене находятся в социально-экономическом кризисе. Они туда приехали в 80-е, их позвали на большую стройку еще во время Советского Союза (населенный пункт основан в 1984 году в связи с планами по строительству Южно-Казахстанской гидроэлектростанции, которые в итоге не осуществились — прим.ред.).

Конечно, я прекрасно понимаю, жителей поселка Улькен — там нет работы, нет возможностей. И конечно, они будут хотеть какую-то стройку. Но им же не говорят: «А давайте мы построим у вас ветряную электростанцию?». Хотя в поселке Мирный — это буквально 50-60 километров от Улькена — как раз будут строить ветряную электростанцию.

И понятно, что на несколько тысяч человек [проживающих в поселке] можно за несколько лет оказать влияние, давление, пропаганду, донося только одностороннюю информацию.

Если через референдум нет возможность выразить несогласие и протест, то как вы планируете действовать?

Айгерим: Мы уже ведем информационную кампанию в партнерстве с антиядерной кампанией Экофорума Казахстана и EcoStan, другими экологическими сообществами. 

Мы считаем Unsafe Nuclear местом, куда люди могут прийти за альтернативной информацией. Потому что в сети ее достаточно сложно найти. А сейчас будет еще хуже. Если раньше было море пропаганды, то теперь будет океан. Потому что все получили команду «фас», команду «мы должны строить АЭС».

А это длится уже 30 лет: то будут строить, то не будут. Наша коллежанка сделала таймлайн за [этот период] — что власти в разное время говорили по поводу АЭС. И я понимаю, что многие люди, даже информированные, уже просто устали от этих качелей и уже перестали переживать: «Ой, ну, сейчас опять пошумят и перестанут». Но мы видим, что сейчас этот шум уже серьезный.

Нам нужно на всех своих площадках, в социальных сетях, чатах и так далее, как общество, народ Казахстана, вместе кооперироваться и говорить, выражать мнение.

Потому что в референдуме, я более чем уверена, не будет выражено настоящее мнение народа. И там будет много манипуляций, с которыми нам, к сожалению, очень сложно будет справиться.

Вот недавно ЦИК заявил, что они смогут провести референдум до конца года, если решение будет принято. А как люди за два с половиной месяца или три месяца должны составить мнение? Чтобы принять решение, человеку нужно изучить информацию о проекте. Должны быть проведены исследования о влиянии атомной электростанции, если она будет построена в поселке Улькен. Нет никакого обоснования, никакого проекта. Что мы будем обсуждать?

Что могут сделать люди, которые не согласны с планами государства по строительству АЭС в Казахстане? Какие вы можете дать советы?

Айгерим: Я думаю, что важно каждому и каждой проявлять свою позицию и мнение в социальных сетях, в разговорах дома, устраивать свои инициативы — пусть это будут какие-то онлайн-флешмобы, петиции. Потому что вопрос строительства атомной электростанции — это не какой-то такой локальный вопрос, он затрагивает жизни и будущее каждого гражданина Казахстана. И принятие этого решения повлияет на несколько поколений казахстанцев.

И если все-таки будет референдум, то нужно активно идти на него и голосовать. Хотя с референдумом, конечно, все очень неоднозначно.

Каждая и каждый может писать запросы через eGov в Министерство экологии, спрашивать: «А как это повлияет на здоровье?», «А что касается экологии?», «Все говорят о финансовых выгодах, а что насчет других сторон?». Можно писать в свои местные исполнительные органы. Важно, чтобы Министерство энергетики и другие заинтересованные стороны понимали, что у нас как народа есть свое мнение, что без нашего действительного участия этот вопрос не получится решить.

Жәмиля: Мне кажется, сейчас самое главное жителям Казахстана создать резонанс. Это важно в любой общественной кампании — без резонанса правительство как будто нас не слышит. Поэтому то, что говорила Айгерим: писать, обращаться, поддерживать — все это очень важно, и важно это делать всем вместе.

Есть ли возможность присоединиться к вашей инициативе тем, кто хочет активно участвовать в общественной компании?

Айгерим: Сегодня один из инструментов, как можно вовлекаться в общественную кампанию — писать свои мнения в соцсетях и тегать нашу страницу. У нас есть Instagram, Facebook и TikTok. Мы будем распространять информацию и мнения, использовать хэштег #опасныйатом, чтобы можно было по нему отследить, какое мнение люди имеют относительно строительства атомной электростанции.

Плюс мы также хотим призвать к участию другие активистские инициативы — всех, кто разделяет нашу позицию по поводу АЭС. 

Нам очень нужны активисты, которые готовы тоже вместе с нами работать. Мы открытая инициатива, нам можно писать в соцсетях, и к нам можно присоединиться. 

Наша цель — объединить людей через платформу «Опасный атом». И мы работаем над тем, чтобы в перспективе эта инициатива трансформировалась в полноценное антиядерное движение.