В 2012 году бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил о нулевой терпимости к пыткам. Однако пытать в СИЗО и тюрьмах не прекратили, а после произошедших в январе задержаний было заведено 203 уголовных дела о пытках и превышении власти. 

Правозащитница Елена Семенова следит за условиями содержания в СИЗО и тюрьмах, документирует пытки и жестокое и унижающее достоинство заключенных обращение и рассказывает об этом. Она руководительница общественного объединения «Мы против пыток» и одна из инициаторов движения «Родственники против пыток». 

Мы поговорили с Еленой и узнали, как пытают в казахстанских СИЗО и тюрьмах, наказывают ли за это и решается ли проблема.

Как наказывают за пытки

Осужденный, которого подвергают пыткам, может пожаловаться в первую очередь начальнику учреждения, дальше — в прокуратуру.

По статье 146 Уголовного Кодекса РК за пытки лишают свободы на срок от трех до двенадцати лет. Статья существует, но проблема в том, что вывести на свет пытки и доказать их практически невозможно.

Наказание реально, когда есть неопровержимое доказательство пыток, например видеозапись. Так осудили сотрудников алматинского учреждения ЛА-155/8. На ютубе было опубликовано видео, где видно, что сотрудники учреждения применяли пытки к осужденным. Семерых уволили, в том числе двух заместителей начальника тюрьмы, еще семерых наказали по 146 статье УК РК («Пытки»).

Нередко и этого недостаточно. В Карагандинской области осужденного замотали скотчем, топили, били по пяткам — самый излюбленный метод. Его пытали другие осужденные — их называют добровольными помощниками администрации. Это было зафиксировано на видеозаписи. 

Сейчас идут судебные процессы, чем они закончатся непонятно, потому что издевательства мотивируют тем, что это у заключенных такая шутка, а видеозаписи были постановочные. А когда на теле присутствуют повреждения, оправдываются, мол, осужденный кидался и к нему применили спецсредства. Или, например, у осужденного были перелом ребер вследствие пыток. Тогда сказали, что это он сам упал. Упал так, что сломал ребра. Дело закрыли за отсутствием состава преступления. 

Другой вид пыток: осужденных раздевают догола, поливают водой и оставляют висеть на морозе. Не докажешь, если нет ни видеозаписи, ни телесных повреждений. 

Случаи, когда за пытки наказывали, часто связаны, к сожалению, со смертельными исходами. В ВКО, например. Осужденного нашли повешенным.

О нежелании следственных органов вести расследование 

Иногда осужденные жалуются, что их пытают сотрудники тюрьмы. Спрашиваю: какие были пытки? Говорят: меня где-то держат, не так посмотрели, не то сказали, обращаются как-то не так. Не могут обосновать, что к ним применяют именно пытки. 

И дело закрывают за отсутствием состава преступления. Если бы эти дела расследовали, то их бы переквалифицировали, и расследовали уже по другой статье — например, бездействие, унижение, истязания, превышение власти.

Об изнасиловании задержанной девушки полицейским

Зимой 2021 года в Экибастузе задержали девушку по подозрению в распространении наркотиков. Ночью двое полицейских незаконно вывезли ее в съемную квартиру, где изнасиловали. 

Были все доказательства произошедшего сексуализированного насилия, но дело не отработали до конца. Все на ладони, а такие сложности, потому что существует укрывательство и нежелание следственных органов, чтобы дело дошло до логического завершения.

Девушку осудили на десять лет, а будь сексуализированное насилие доказано, наверное, дали бы меньше. 

Заставить работать 146 статью надлежащим образом сложно. Потому что досудебная проверка не независима. Следственные органы заинтересованы в том, чтобы покрывать пытки в тюрьмах, и получается круговая порука. 

В каких тюрьмах пытают

О многом говорит поведение заключенных. Захожу с проверкой, например, в павлодарское исправительное учреждение: заключенные ведут себя вольно и разговаривают с сотрудниками свободно. Захожу в карагандинское: те стоят, как лани перепуганные, и смотрят в потолок. Из них и слова не вытащишь. Теряются от страха. 

Пытают или нет, зависит от сотрудников в первую очередь: от руководства департамента до рядовых работников самого СИЗО или тюрьмы.

Кто мониторит ситуацию

В каждом регионе Казахстана существует ОНК (Общественно-наблюдательная комиссия). В нее набирают случайных людей — учителей, врачей и других. Мой вопрос: вот для чего учителю, например, надо защищать права осужденных? 

Законом предусмотрено, что комиссия должна как минимум раз в три месяца посещать какое-нибудь учреждение. И они посещают. Но это же не защита от пыток. По моему мнению, вся работа этих комиссий — формальность и бутафория. 

Ни для кого не секрет: бывает, что людей в комиссию выбирают не случайно. Им нужны «свои», кто будет молчать или заинтересован, чтобы покрывать пытки. 

Пытки во время и после январских событий

Январские события, к сожалению, показали применение жестоких пыток. Все, кто были задержаны, подверглись пыткам, избиениям и жестокому обращению. 

Они рассказывали, что во время задержаний и допросов их избивали, прижигали утюгом, чтобы выбить показания: как они оказались на митинге, что там делали. В основном задерживали молодых людей за нападение, кражу, за оружие. Был человек, которого задержали за то, что украл 35 самсушек. 

Стоит заметить, что пытали в этих случаях не сотрудники исправительных учреждений, а полицейские и работники ИВС (изолятор временного содержания).

Думаю, следует проводить освидетельствование задержанных под видеорегистраторами, чтобы все оставалось прозрачным. 

Какая ситуация сейчас 

Я работаю в правозащитной сфере с 2015 года. До 2019-го пытки были массовые в прямом смысле. Если не брать в счет январские события, скажу, что пытки сегодня единичные и сразу пресекаются.

В данный момент мне или моим помощникам достаточно по телефону рассказать прокуратуре или начальнику учреждения, что происходят пытки. Реагируют сразу, боятся, что все всплывет наружу, потому что мы молчать не будем. 

Сотрудники СИЗО и тюрем не хотят, чтобы на них писали заявления. Поэтому когда пытки всплывают, они договариваются с осужденным. Обещают, что бить больше не будут, и осужденный соглашается. Пишет, что не имеет претензий и отзывает заявление. Я их понимаю и не обижаюсь, наверное, потому что моя задача — пресечь пытки.