В 2018 году в Казахстане утвердили госпрограмму по противодействию религиозному экстремизму и терроризму на 2018–2022 годы. В ходе этой программы Комитет национальной безопасности (КНБ) провел несколько спецопераций по возвращению казахстанцев из Сирии и Ирака. 

Но как они вообще там оказались? Почему нужно было возвращать людей? И как они живут сейчас?

Вместе с экспертом по контртерроризму в Центральной Азии, выпускницей Королевского колледжа Лондона, Анной Гусаровой отвечаем на вопросы об операции «Жусан».

От редакции, 08.05.2021: в вопросе о бюджете была допущена неточность, приносим извинения. Суммы, указанные в тексте, выделили не только на «Жусан», а в целом на Госпрограмму противодействию религиозному экстремизму и терроризму в Республике Казахстан на 2018–2022 годы.

Что такое операция «Жусан»? Почему она так называется?

Это спецоперация по возвращению граждан Казахстана из Сирии. Подготовка к ней началась в мае–июне 2018 года, а первая операция прошла 6 января 2019 года. 

«Жусан» в переводе с казахского означает «полынь». В казахской культуре степная полынь — символ Родины, памяти и времени. Поэтому операцию по возвращению на родину символично назвали «Жусан».

Почему казахстанцы оказались в Сирии и Ираке?

Потому что они вступили в Исламское государство (ИГИЛ, ИГ — террористическая организация, запрещенная в Казахстане). Особенно много казахстанцев уехало туда в 2013–2015 годы. 

Причин, почему люди начали уезжать в ИГИЛ, много: низкая религиозная грамотность, влияние террористических организаций, неблагоприятные социально-экономические условия, психологические факторы, рассвет религиозного мировоззрения, безработица.

История вербовки у всех разная, каждый случай — комбинация нескольких причин и факторов. Уезжали не только мужчины, но и их жены с детьми, или женщины, которых позвали замуж.

Многие из тех, кто выехал в Сирию и Ирак, не знали арабского языка, не имели культурных или исторических связей с Ближним Востоком, плохо понимали контекст конфликтов этого региона.

Слабое и коррумпированное правительство, социальная несправедливость и отсутствие верховенства закона, низкий уровень образования в медресе и религиозного образования, безработица и неграмотность, недружественная мигрантская среда, насилие в семье, бедность и гендерное неравенство — примеры одних из самых ярких драйверов радикализации, — говорит Анна Гусарова.

Что произошло с казахстанцами, которые попали в Сирию и Ирак?

Они оказались в плену.

Исламское государство просуществовало до 2019 года. В 2017 году Ирак полностью освободился от ИГИЛ. 28 февраля 2019 года Сирийские демократические силы (СДС) при поддержке США установили контроль на 100 % территории, которая принадлежала ИГИЛ в Сирии. 

После разгрома ИГИЛ и падения двух его столиц — Мосула и Ракки — вместе с боевиками, среди которых были и иностранные граждане, начали попадать в плен члены их семей, жены и дети. Боевиков отправили в тюрьмы, а их семьи — в специальные лагеря для беженцев, откуда они ждали эвакуации на родину. Лагеря находятся на территории Сирии и Ирака, в них до сих пор живут люди.

Почему казахстанцев начали возвращать на Родину?

В ноябре 2018 года в Брюсселе состоялась пресс-конференция, на которой представители курдской администрации на северо-востоке Сирии призвали иностранные государства забрать своих граждан из лагерей в связи с быстрым ростом населения там. 

Сирия не могла финансово содержать такое количество человек, с каждым днем их численность стремительно росла. Людям не хватало еды и даже чистой воды, не говоря уже о медицинской помощи. 

Казахстан был одним из первых, кто начал эвакуацию.

В каких условиях живут люди в этих лагерях?

В Сирийском лагере беженцев «Аль-Хол» население достигло 62 тысяч человек, из них более 80 % — женщины и дети. Хотя первоначально лагерь был рассчитан на 11 тысяч человек. 

Из шестидесяти двух тысяч, около девяти — это иностранные граждане из 60 стран мира. В лагерях нет надлежащей медицинской помощи, люди живут в палатках, гуманитарная помощь поступает редко, многие дети болеют и даже умирают. В ЮНИСЕФ сообщали о случаях смерти от истощения, обезвоживания и гипогликемии. 

Дети в «Аль-Холе», как и все несовершеннолетние, пострадавшие в результате конфликта, имеют право на защиту и помощь, — заявила глава ЮНИСЕФ Генриетта Фор. 

Сколько таких операций по возвращению провел Казахстан?

Всего для возвращения казахстанцев провели пять операций «Жусан» по возвращению граждан из Сирии и одну операцию под названием «Русафа» — возвращению граждан из Ирака.

«Жусан-1» — 6 января 2019

«Жусан-2» — 7-9 мая 2019

«Жусан-3» — 28-31 мая 2019

«Жусан-4» — точная дата неизвестна, июнь 2019

«Жусан-5» — 4 февраля 2021

«Русафа» — 27 ноября 2019

Сколько людей вернулось в Казахстан?

В разных источниках информация отличается. 

По данным КНБ, в ходе спецопераций Жусан было эвакуировано 600 человек, в том числе 413 детей, 34 из них — сироты. 

В книге Ерлана Карина «Операция „Жусан“» приводится другая цифра — 613 человек, включая 33 боевика ИГ, 160 женщин и 420 детей. Однако книга была опубликована до операции «Жусан-5», которая прошла 4 февраля 2021 года, и в ходе которой было возвращено 12 человек. Зато в книге рассказано о дополнительной операции, которую спецслужбы якобы не анонсировали и не распространяли информацию о ней. По словам автора, она прошла 7 сентября 2019 года, было эвакуировано 4 женщины и 14 детей.

В результате операции «Русафа» из Ирака вернули 14 детей.

Как проходит реабилитация эвакуированных?

Важно обеспечить реинтеграцию в нормальную жизнь тех, кто не совершил преступлений, но был вместе с боевиками в Ираке и Сирии. Это очень болезненный и тяжелый вопрос, особенно в том, что касается женщин и детей. Большинство из них, конечно, жертвы обстоятельств, но часть их могли участвовать в кровавых преступлениях.

Заместитель генерального секретаря ООН Владимир Воронков о борьбе с международным терроризмом

Адаптироваться в Казахстане эвакуированным помогают реабилитационные центры «Шанс» и «Акниет». В центрах работают теологи-исламоведы, психологи, социологи, юристы, медики, педагоги.

«Акниет» — неправительственная организация, создана для противостояния и профилактики религиозного радикализма и реабилитации людей радикальных течений и групп. 

Также центр проводит обучающие курсы для женщин, чтобы они смогли найти работу. Например, в 2016–2017 годах в Жезказгане запустили швейный цех, где 27 пострадавших женщин бесплатно обучались швейному мастерству.

Центры социально-психологической, правовой поддержки несовершеннолетних «Шанс» состоят из юридического офиса и детской гостиницы, где семьи могут жить и получать медицинскую и соцпомощь. 

Возвращенные женщины и дети получили документы. Сейчас дети учатся в школах и детских садах. 

Что о репатриации думают в других странах? Они тоже возвращают своих граждан, которые когда-то примкнули к ИГИЛ?

Эта тема вызывает много споров. Вопрос о возвращении детей стоит не так остро, как проблема возвращения их отцов и матерей. Правительства боятся, что такие люди будут способствовать росту терроризма и экстремизма.

Большинство европейских стран предлагают запретить бывшим боевикам и их женам въезд на родину, лишить права на консульскую помощь и рассматривают вариант лишения их гражданства. Детей они возвращают из Сирии небольшими группами, это тянется по несколько месяцев. Механизм возвращения граждан не отрегулирован до конца. 

Когда я обсуждала эти вопросы в Королевском колледже Лондона с исследователями и экспертами крутейшего центра радикализации в мире, многие были удивлены и задавали вопросы: «Как можно было привезти этих людей назад? Насколько это решение было продумано?» Кто-то называл это самоубийством и приговором, кто-то был реально заинтересован узнать больше деталей, — поделилась Анна Гусарова.

Например, Швеция вернула семерых своих граждан летом в 2019 году. В июне 2019 года в Бельгию эвакуировали семь детей. Во Франции принята новая программа по борьбе с исламской радикализацией, особое внимание уделяют психологической поддержке детей и подростков. США эвакуировали 27 человек, американские власти критикуют страны, которые отказываются вернуть своих граждан. 

Известно, что Россия и Узбекистан принимали активное участие по возвращению своих граждан.

Достойны похвал усилия, приложенные в этой сфере несколькими государствами, особенно Казахстаном, Российской Федерацией и Узбекистаном, которые репатриировали сотни детей из северо-восточных районов Сирии, — подчеркнул замгенсека ООН Владимир Воронков. — Несколько других стран, особенно европейских, также вернули своих граждан, пусть в меньшем количестве. Я надеюсь, что они активно расширят свои усилия в этой сфере.

Сколько денег вложили в «Жусан»?

Точной суммы в открытых источниках нет. Но в госпрограмме 2018 года указано, что общие затраты из бюджета составят более 270 миллиардов тенге. В апреле этого года в бюджет внесли изменения, и теперь сумма составляет 169 миллиардов.

Какие риски в ходе репатриации берет на себя государство и зачем нужно было проводить операцию «Жусан»?

В официальной госпрограмме указано, что цель — «обеспечение безопасности человека, общества и государства от насильственных проявлений религиозного экстремизма и угроз терроризма».

Вопрос о том, что эвакуированные люди станут опасными для своих стран остается спорным. На него нет однозначного ответа. Но Казахстан взял ответственность за этих людей и обязался защищать их права. 

Казахстан был в числе первых, кто вернул своих граждан. Хотелось бы верить, что это не «очередное мероприятие» на международной арене, чтобы заявить о себе. Дело важное, сложное, асоциальное, много кто был задействован, да и сейчас продолжает работать, — говорит Анна Гусарова. 

Какая сейчас обстановка, казахстанцы по-прежнему уезжают в ИГИЛ?

Сейчас Исламского государства не существует. Конфликт практически сошел на нет. Бывшие боевики были казнены, многие сидят в тюрьмах, а их семьи в лагерях.

Однако в ООН предупредили, что ИГИЛ во второй половине 2020 года возобновила попытки «перегруппироваться и активизировать свою деятельность».

Мы должны победить членов ИГИЛ в киберпространстве. Мы должны быть готовыми отразить их нападения в различных частях света. Мы должны бороться с угрозой, которую представляют региональные союзники ИГИЛ, особенно в Африке. И мы должны срочно решить проблему членов ИГИЛ, и особенно связанных с ними женщин и детей, находящихся в лагерях в Сирии и Ираке. В противном случае наши неудачи приведут к возрождению ИГИЛ, — сообщает Владимир Воронков в Докладе о борьбе с ИГИЛ.